Глава 2, в которой встречаются
корабли из разных эпох
Бухта Биговица
В рулевой рубке Владо Лазаревич
оказался уже через минуту, поднявшись с нижней палубы по трапу. И
удивлённо выматерился, чем обычно старался не грешить. Вокруг
рубки, буквально прижимаясь к стёклам, клубился даже не туман –
куда там туману! Тяжёлая иссиня-чёрная туча с зеленоватыми
проблесками то тут, то там обволокла всё судно. Плотность её была
такова, что вокруг не было видно абсолютно ничего, даже ближайшую
мачту с поднятыми парусами.
– Капитан, у нас компас сошёл с ума,
стрелка крутится, как карусель! А радар, наоборот, не крутится,
точка светится в центре экрана!
– Эхолот?
– Эхолот в норме, под нами почти
полторы мили.
– Свернуть паруса! – Скомандовал
Лазаревич Миловану. И тут же вдавил тангету внутренней связи:
– Дарко! Подъём! Слышишь меня?
Дарко?!
– Слышу,
скип[1]! – раздалось из динамиков.
– Раз слышишь – дуй к своим
«Манам[2]» и заводи их на самый малый
вперёд. Тут у нас какая-то чертовня творится, будем пока идти на
дизелях.
– Будет сделано, скип! Уже бегу!
– Ну, помогай, Господи! – Владо
широко, с чувством перекрестился на закреплённую в уголке рубочного
стекла бумажную иконку Николы Морского. Что характерно: по сторонам
иконки к стеклу были приклеены маленькие фотопортреты Тито и
Сталина: почтение к богу в раннем детстве привила ему мать,
уважение к Вождям – отец-партизан.
Йовович пощёлкал тумблерами на
пульте, тихонько зажужжали сервомоторчики и здоровенные
синтетические паруса отцепились от растяжек и принялись
скручиваться, исчезая внутри полостей, расположенных внутри реев.
«Црна Гура» была кораблём хоть и не самым новым, да к тому же
построенным проклятыми турками[3], но
достаточно продвинутым в техническом плане: рулевой – он же
палубный матрос – мог управляться с парусами двухмачтовика в
одиночку не выходя из рубки. Вообще-то говоря, по хорошему на судне
полагалось иметь в экипаже двух матросов и двоих
механиков-мотористов – но руководство «Стелла Маре» экономило на
зарплате и набирало экипажи по минимуму. Как правило, гулет выходил
в плавание на сутки, много – двое и выгоднее было надбавлять
команде небольшой процент за переработку, чем выплачивать две
лишние ставки. Капитализм!
Около двадцати минут судно шло на
дизелях самым малым ходом, ощупывая дно эхолотом. Радар с компасом
продолжали безобразничать и капитан уже подумывал вовсе лечь в
дрейф, пока не развиднеется. Как вдруг раздался резкий писк, луч на
экране радара вновь побежал по кругу, стрелка компаса остановилась,
показывая направление на норд.