Лес – молчаливый, но не немой свидетель нашего украденного у судьбы счастья, он третий наш заговорщик, готовый защитить от чужих осуждающих глаз, он на нашей стороне, я знаю…
Дом большой бревенчатый, добротный, с резными наличниками, всё очень ухожено, видно, что Сашкины родители за ним следят. Я не выпускаю из рук телефона, фотографирую дом у озера, ёлки, отражающиеся в озёрной глади и Сашку везде, где только можно: на крыльце, у машины, на рыбалке.
Да, Саня пристрастил меня к рыбалке! Никогда не думала, что это такая заразная штука! Сначала даже червя на крючок не могла насадить: он бедняга извивается, упирается, а я его на кол, но потом привыкла. Самый азартный момент в этом деле, когда поплавок, ровно лежащий на водной глади, вдруг начинает слегка подпрыгивать, то чуть скрываясь в воде, то возвращаясь обратно. Хочется рвануть сразу удочку! Так соскочили у меня пару раз неплохие окуньки, потом набралась терпения и выжидала, пока наивная рыбёшка вцепится в наживку поосновательней, и дело пошло! Мы даже соревнование устроили, и я пару раз у Саньки выиграла! Мелочь обратно в воду отпускали, а тех что посолидней, даже запекали с картошкой в печке…
Печка – раритет, облицована изразцами ещё царских времён. Вообще, дом потрясающий, внизу большая комната – гостиная с настоящим камином, около которого брошена овечья шкура, старинный овальный стол в центре зала и даже настоящее плетёное кресло – качалка, в котором я практически прописалась – мечтала о таком с детства. На втором этаже две комнаты – спальни, но уже прохладно, и мы обживаем только первый этаж…
Наши дни наполнены дальними прогулками, рыбалками, шашлыками, простыми бытовыми мелочами, даже они приносят нам радость. Мы смеёмся над старыми комедиями, которых Санька предусмотрительно накачал целую кучу, смотрим их на экране ноута, забравшись с ногами на здоровенную тахту напротив камина, и всё время целуемся, и на прогулках, и на рыбалках, и на тахте…
А наши ночи сотканы из тонкой материи любви, чувственной, нежной, как самый дорогой шёлк, почти невесомой, но очень прочной. Никогда до этого, мне не приходилось слышать музыку внутри себя, звонкую, мелодичную, чистую, без единой фальшивой ноты. Я готова растворится в этой музыке до такой степени, чтобы ничего не осталось, чтобы я сама превратилась в субстанцию под названием любовь.