Тёмные и глухие земли – и даже разбойников больше не водилось в
местных лесах – всех их истребил некромант, в погоне за трупами, в
погоне за созданием своего мёртвого войска, при помощи которого он
давно замыслил устроить масштабные завоевания.
Рыцари остановились у развалин, раздобыв дрова для костров. Карл
держался рядом со святыми – так он пытался научиться у них тому,
что умели они. Но возможно ли было научиться святости?
-- Святости можно добиться, если идти праведным путём, совершать
добрые поступки и много молиться, отринув мирское, -- говорила
Наталья, постигшая «божественную любовь» после многочасовой
усердной молитвы в своём монастыре.
-- Глубокие несчастья и испытания, какие пошлёт тебе Господь –
вот кратчайший путь к святости! -- возражал Борислав, который обрёл
нимб в пучине всеобъемлющего страдания. – И твой брат Вальдемар со
мною согласится! Ибо он шёл тем же путём!
-- Сколь многочисленны дороги… -- задумывался Карл. Он много
молился, но, возможно, ему не хватало усердия. Жизнь же его не была
наполнена великими страданиями – он вообще считал себя везунчиком,
считал, что Господь очень его любил, ограждая от больших несчастий.
Конечно, имелись в его жизни тяжёлые дни, вроде побега любимого
брата или тяжёлого разрыва с Евой из-за строгого отца, запретившего
искать невесту где-либо, кроме как на родине. Но ведь всё
заканчивалось хорошо – с виду несчастье всегда оборачивалось
удачей. Вальдемар сделался святым и решил вернуться, а любимая Ева
вскоре после расставания перестала отправлять письма -- она нашла
себе мужа в Ветрограде, а сам Карл сошёлся характерами с Элеонорой
– дочерью влиятельного виконта Литвеншнауэра – хорошего друга
Хартвига. Брак по расчёту всегда счастливей, ведь в нём нет
иллюзий, какие приносят много страдания после их разрушения…
И даже сейчас в тяжёлом походе Карл не мог сказать, что был
несчастлив – ведь он сидел у тёплого костра в кругу своих друзей,
да за кружкой горячего вина, с интересом выслушивая невероятные
истории.
Борислав рассказывал, как после долгой молитвы он видел будто бы
свою будущую жизнь: под незнакомым трёхцветным знаменем,
развевающемся на ветру, он ехал верхом на могучем зелёном и
железном чудовище, с грохотом выпускавшим во врагов стальные куски;
и вёл напряжённую охоту на странных железных птиц – и не живых, но
и не мёртвых…