Было видно, что он растерялся и не будет рассказывать о том,
чему стал свидетелем, не только потому, что побоится стать мне
врагом или заиметь во врагах Лиды, которая не простит подлость
Матвею. Ведь я же тоже могу рассказать, как этакий бугай плакал при
мне. Вот оно — западло.
— А я не хочу видеть тебя в своих врагах. Да и парень ты
нормальный. Почему с такой силой спортом не занимаешься? —
попытался я сменить тему.
— Занимался, тяжелой атлетикой. Бросил, — неожиданно для меня
признался Матвеев.
— А армия? — мне было интересно узнать, почему на вид здорового
парня не берут в армию.
— Через месяц ухожу, — с сожалением сказал Матвей.
— И ты что, искренне считал, что если даже Лида сейчас станет
твоей, то дождётся?
— Ты её совсем не знаешь. Это она на словах такая. А сама… —
Матвей посмотрел в сторону, где на песке ещё виднелись капельки
крови. — Она с тобой свой первый раз…
Удивительно, сколько Матвеев знает о Лиде. Наверное, девчонка
записала своего кавалера-переростка, как сказали бы в будущем, во
френдзону. Сказать Матвею, что он «подружка», и что никак более его
Лида не воспринимает? Нет, скажу другое. Пусть парень, если так
любит, идет в армию с надеждой.
— Ну, с кем первый раз, с тем не обязательно на всю жизнь. Я не
претендую на Лиду, и тебе советую забыть о ней, — я подошёл к
Матвею, присел рядом с ним, словно с другом. — Ты чего такой
неспортивный перед армией? Заберут ещё в какие войска, где будешь
бегать днями и ночами по полной выкладке.
— Откуда тебе знать и про девушек, и про армию? — удивился
Матвеев.
— Ты вот что, Петя, — я впервые назвал Матвеева по имени. — Ты
приезжай ко мне в общежитие. Каждый день в семь вечера я буду
тренироваться, давай со мной — форму спортивную хоть немного
наберёшь, чтобы в армии было полегче. Да и забудешь о всех своих
переживаниях.
— Я подумаю, — сказал Матвеев, глядя на меня. — Пойдем, выпьем,
что ли!
— С тобой пару рюмок потяну, — ухмыльнулся я, по-дружески
хлопнул бугая по плечам и поднялся с песка.
Вот и сходил, итить ее мать, искупаться! Впрочем, кто-то чего-то
на этом пляже сегодня потерял, а может, и приобрел — товарища,
приятеля. Только что мне Пётр Матвеев показался даже более
человечным, искренним, правильным, чем хитрован Эдик Мальцев. Может
быть, Матвеев когда-нибудь и станет мне другом?