— У тебя ленточка... – сказал я и направил свои шаловливые ручки
к груди девушки, на которой красовалась красная революционная
лента.
Лида, всё так же щурясь, смотрела на меня, но уже другими
глазами. Она явно опешила. Ведь я не просто поправлял ленточку, я
почти внаглую ощупывал женскую грудь. И, чёрт возьми, мне это
нравилось! И грудь, и реакция Лиды.
— Эй! Руки убрал! – опомнилась девушка.
Лида явно засмущалась. Вот только её беспокоило не то, что я к
ней прикасаюсь, как на эту мою вольность отреагируют другие?
— Да, Лидок, теперь и замуж можно за Тольчика, – не преминул
заметить Пашка Тарасов. – Интим-то у вас уже был.
Пашка в этой компании за штатного клоуна, как сейчас говорят, он
шебутной. Сам неказистый, низенький, белобрысый с редкими волосами.
Однако, как это часто бывает в природе, если человек внешне так
себе, то ему приходится быть более коммуникабельным, чтобы “герлы”
внимание обращали и “чуваки” ценили. Так что Тарас старался всё
осмеивать, над всеми шутить, в чем и преуспел.
— Вот вы где, ребята, – нарисовался ещё один персонаж,
Машка.
С ней мне пришлось чуть плотнее пообщаться, она – сама
ответственность, когда я дважды не пришел на консультацию по
диплому, сама пришла ко мне, так сказать, повлиять на меня. У нас с
ней один научный руководитель. Наверное, в советской молодёжной
компании обязательно должен быть тот, кто блюдёт моральный облик и
не позволяет остальным разлагаться. В то же время в компании ее,
скорее, терпят. Мария Смирнова, полноватая девушка, при том с
маленьким ртом и в целом не притягательным лицом, вызывала у многих
оскомину. Культорг и секретарь комсомольской организации всего
нашего потока пользовалась своим должностным положением – отшить её
было не так-то просто.
— Ну что, понравилось ленточку поправлять? Мягко? – не замечая
прихода главной комсомолки, пыталась сохранить лицо и достоинство
Лида.
— Скорее, упруго, как и должно быть. И мне очень понравилось.
Повторил бы, – бодро отвечал я.
Лида опустила взгляд и даже покраснела. Она явно привыкла к
тому, что верховодит мной, как угодно. Судя по записям в дневнике
моего предшественника, он часто себя корил за то, что теряется и не
знает, что сказать, как только на горизонте появляется
Лидочка-Лидок. Мне же теряться нечего.
— Таньке своей ленточки поправляй! Уже все знают, что вы
гуляете, – пробурчала Лида и сделала пару шагов вперёд, обгоняя
группу студентов третьего курса.