— Что по мани? – спросил я.
— Какие мани, Тольчик? Восемнадцать фирмовых джинсов! – шептал
прямо на ухо мне Витёк, периодически оглядываясь по сторонам.
Людям было не до нашего разговора, все шли вперёд, предвкушая
следующий этап маёвки. Некоторые уже начинали сбегать в подворотни,
покидая колонну – это те, кому не терпится накатить – беленькой или
портвейна. Такие бегунки, весьма вероятно, быстренько хряпнут
азербайджанского креплёного и вновь вольются в стройные ряды
празднующих Первомай. Лишь только одно изменится – станут громче
кричать приветствия и лозунги! Ну и радость, счастье, эйфория! Если
присмотреться, то шествие все больше становится “счастливым”, еще
бы с десяток километров, и все прямо на ходу в пляс пойдут, а после
захрапят на асфальте.
— Ну так как, ты в делюге? Там верняк. Только я предупреждаю,
что выйти без последствий не получится, Илья Федорович – мужик
суровый, – сказал Витёк и, не дожидаясь моего ответа, будто бы и
нет у меня никаких вариантов, отправился к Катьке.
Вроде бы, Витёк даже собирался жениться на Кате, как только
защитят диплом и он, и она. Нет, Витёк – далеко не последняя
скотина, хотя и есть в нём гнильца. Но вот что касается
коммерческой жилки, то тут Витька мало кто догнать бы мог. Однако
одно дело – та жилка, другое – нарушение закона.
Мне деньги нужны! Очень, но… фарца может закрыть мне дорогу
наверх, или в крайней степени усложнит ее.
— Вот ты где! – схватила меня под руку Таня. – А я там со
своими. А вы идёте на маёвку? А давай с тобой сбежим! Чувак, не
робей! Когда такое будет, что я тебе себя предлагаю?
Она ухмыльнулась, скрывая смущение под напускной крутостью.
— У меня после Дня Победы предзащита диплома, готовиться нужно,
– сказал я.
Таня вмиг потупила глаза, даже отстранилась.
— Что еще? Я же... – сказала Таня.
— Ну? Ты чего? – я приобнял девушку. – Мы с тобой уже
поговорили.
— Да! – резко сказала Таня, так что впереди идущий мужчина даже
обернулся.
Девушка так держала свою руку, чтобы нет-нет, но коснуться моей.
Я усмехнулся и взял Танину ручку. Она встала на носочки и
потянулась к моему уху. Пришлось остановиться, чтобы девчонка не
упала.
— Я согласна! – заговорщицки Таня мне сказала.
— Так и я не против? Но согласна на что? – спросил я.
Эти девушки... Пять жизней проживи, и можешь не угадать, на что
именно она “согласна”. Мужское мышление более прямолинейно. Мы
понимаем все однозначно.