Стояло лето, самая его середина,
июль. Донельзя жаркое, но свежее и солнечное, совсем не похожее на
лето в Петербурге.
Сапожников вызвался проводить Кошкина
до самой почты и теперь франтовато шел по главной улице городка,
поигрывая тростью. Как человек общительный, раскланивался едва ли
ни с каждым встречным. Доктора здесь будто бы всякий знал. Особенно
надолго и почтительно Сергей Федорович остановился, здороваясь с
батюшкой – священнослужителем Успенского храма, самого
величественного в городе.
— Отец Михаил – прекраснейший и
большого ума человек, - поделился Сапожников, распрощавшись с
батюшкой. – С гордостью могу сказать, что мы приятельствуем! Мне
отвели квартирку возле Земской больницы, и отец Михаил нередко
навещает меня вечерами, особенно по средам. Присоединяйтесь и вы к
нам, Степан Егорович – обещаю, вы будете от его общества в
восторге!
— Благодарю за приглашение, рада буду
воспользоваться. - Кошкин помолчал недолго и улыбнулся: - был у
меня в столице приятель, как и вы, человек науки и медицины. С
трудом могу представить, чтобы мой Кирилл Андреевич с батюшкой
дружбу водил. Какая уж дружба, если стоило ему в одном обществе со
священнослужителем оказаться, принимался спорить по самым ничтожным
поводам – да до того горячо, что, право слово, неловко
становилось.
— Это он напрасно! – покачал головой
Сапожников. – Кто же так о людях судит? – тоже помолчал и спросил:
- Кирилл Андреевич, говорите? Не в химических ли науках сведущ ваш
приятель?
Кошкин глянул на него с удивлением,
но подтвердил:
— Да уж, тесен мир…
— Я ведь в Петербурге медицине
обучался, - объяснил Сапожников, - в университете нашем всякий о
Кирилле Андреевиче наслышан – я и по сей день за публикациями его
слежу… выдающаяся личность!
Кошкин не сообразил, сказано
последнее всерьез или с насмешкой – тем более что Сергей Федорович
уже отвлекся на нового знакомца. Знакомицу, точнее.
И по тому, какая светлая и искренняя
радость от встречи отобразилась на его лице, Кошкин понял, кто это,
еще до того, как вспомнил лицо невесты Сапожникова с портрета.
— Оленька, Ольга Ивановна! Позвольте
руки ваши поцеловать… вот так встреча! Встреча тем более приятная,
что я нынче не один, а с большой души человеком: Кошкин Степан
Егорович, - представил Сапожников, - сыщик, офицер полиции. Из
самого Петербурга к нам пожаловал.