Зашумела мастерская, ожила. Люди
взялись за инструменты, за чертежи. Напряжение чуть отпустило.
Весь этот ужас в каземате да
холодный душ от Брюса намертво вбили мне в башку одну простую
штуку: безопасность — не прихоть, а вопрос жизни и смерти. Хочешь
довести дело до конца, да и просто дожить до завтра — надо
мастерскую и жизнь свою в крепость превращать. Полагаться только на
шишек наверху — глупо, у них свои игры, я там пешка. Самим
шевелиться надо.
Первым делом — к Шлаттеру. Орлов ему
уже всё от Брюса передал, так что полковник — сама любезность, хоть
и кривился, видать, что приходится под меня прогибаться.
— Господин полковник, — начал я без
обиняков. — Сами понимаете, после того, что было, без охраны —
никак. Дайте приказ усилить охрану моей мастерской и склада рядом.
Да не одного солдата для виду, а настоящий караул, человека четыре,
чтоб менялись, и приказ железный: без моего слова или бумаги от вас
с Орловым — никого не пускать. Чужих — гнать в шею. И чтоб шмонали
всех на входе и выходе, даже моих ребят.
Шлаттер поморщился.
— Гут, Смирнофф… Распоряжусь… Хотя и
накладно это, людей от службы отрывать… Но раз граф приказал… Будет
вам караул.
Дальше — сама мастерская. Двери я
велел железом обить, замки новые, хитрые, поставил (немец знакомый
помог, мастерюга). А вот окна! Большие, светлые, но дыра в обороне.
Я тряхнул Лыкова (этот теперь меня боялся как огня) на толстые
прутья, и кузнец мне решетки сварил на все окна моей «цитадели».
Мрачновато вышло, как в остроге, зато надежно. Теперь так просто не
влезешь.
Внутри тоже гайки закрутил. Все
чертежи, расчеты, записи — теперь только в моем сундуке, на два
замка. Ключи — только у меня. Хватит бумажкам по верстакам
валяться. Все образцы, запалы, смеси — тоже под счет и строгий
глаз. Завел журнал, куда все опыты записывал.
Доступ в мастерскую — теперь строго.
Даже мои ребята — только в рабочее время и по делу. Никаких зевак и
болтунов. Посетители — через караул и только с моего слова. Народ,
конечно, заворчал, особенно те, кто привык без дела слоняться. Но я
был тверд как кремень. Безопасность важнее.
Ну и про себя не забыл. Шпагу теперь
не снимал. Но против ножа из-за угла или пули шпага — слабый
помощник. Попросил Орлова подсобить с хорошим пистолетом. Он
поморщился — не положено офицеру просто так стволом щеголять, — но
обещал пошукать у гвардейцев знакомых. Через неделю принес пару
отличных тульских пистолетов, кремневых, с замками что надо (почти
как я сам придумал!), и пороха с пулями дал. Спрятал в мастерской,
а один теперь всегда со мной, за поясом, под кафтаном припрятан.
Стрелять-то я умел еще с прошлой жизни, да и на фронте рука
вспомнила. Поспокойнее стало на душе.