Как же всё здесь бесит! Бесят мерзкие цвета интерьера, бесят тупая коменда и тупой директор, которые вне Кингдома даже одним воздухом бы со мной не дышали, а тут возомнили себя невесть кем! Ничтожества, самоутверждающиеся за счёт того, что могут командовать теми, кому в реальной жизни могли бы только прислуживать!
И те, из-за которых я целых две недели не смогу увидеться с мамой.
– Гром, что-то случилось? – ко мне подбегает встревоженный Алекс. – Что директор сделал?
– Да ничего особенного, – я стираю кровь с разбитых костяшек пальцев. Кулак саднит, но боль, как всегда, отрезвляет. – Что этот старый придурок может мне сделать? Вместо того, чтобы о нём болтать, ты лучше собери народ, и скажи, что завтра ночью намечается вечеринка.
– Вечеринка? В подвале? – в глазах Алекса вспыхивают озорные огоньки.
– Именно, зря мы что ли тебе набор отмычек организовали, – киваю я. – Пригласи всех симпатичных девчонок и чётких пацанов… Впрочем, не мне тебя учить, сам всё знаешь.
– Будет сделано, – подмигивает мне Алекс, и убегает выполнять мои указания.
На следующий день весь Кингдом тихо гудит, предвкушая намечающееся событие – даже местные психи, которых никому бы в голову не пришло пригласить, обсуждают то, что должно случиться это ночью. А уж об обычных жителях Кингдома и говорить нечего, все ждут не дождутся, когда прозвенит отбой, учителя, директор и коменда заснут, и начнётся всё самое интересное.
– Ярослав, – на перемене ко мне подходит наша секретарша Марь Сергеевна. – Пройди ко мне в кабинет, тебе кое-кто звонит.
– Звонит? Кто? Мама? – оживляюсь я.
– Тише, не шуми, а то Олег Юрьевич меня прибьёт, – улыбается она, направляясь на свое рабочее место.
Марья Сергеевна, наряду с моей классной, одна из немногих хороших людей в этом отвратительном месте. И даже когда наказывают кого-то из нас, лишая встреч с родными, она тайком ото всех вышестоящих лиц позволяет нам поболтать с ними по телефону.
Вот и сейчас, взяв трубку стационарного телефона, единственного доступного нам в Кингдоме, я с замиранием сердца слышу такой тёплый и такой родной мамин голос.
– Как ты, Ярик? Звонил директор, сказал, что ты наказан, и я не могу к тебе приехать, – в ее голосе скользит тревога. – Что-то случилось? Ты что-то натворил?
– Привет. Да ничего страшного, так, пустяк, – успокаиваю я свою встревоженную родительницу. – Пройдёт всего две недели, и мы снова увидимся. Лучше расскажи, как ты там? У тебя всё хорошо?