— Иван Палыч? — голос Аглаи раздался
за спиной, встревоженный. — Что с вами?
Он не ответил. Мир сузился до этого
мутного отражения, до чужих глаз, которые смотрели на него с той же
растерянностью. Сердце колотилось, в ушах звенело. «Кто я? Где я?»
— крутилось в голове, но ответа не было.
Только отражение. И тишина.
Черт побери! Да что же это
такое-то?
Артем снова вгляделся в зеркало. Как
всегда, волнуясь, поправил на носу несуществующие очки. Года три
назад сделал операцию, очки стали не нужны — а привычка осталась.
Особенно когда нервничал.
Нет, кто же там, в зеркале? Этот вот
худой, кособородый, бледный…
Сон? Верно, сон.
В этот момент из соседней комнаты
донесся слабый стон.
Да какой же сон-то? Ведь, только что
операция… там эта несчастная девочка… Вдруг — заражение, сепсис?
Но, что мог, он сделал.
— Иван Палыч…
Дернувшись, Артем резко
обернулся:
— Что там, Аглая?
— Да по добру все, господин доктор,
— Аглая неожиданно улыбнулась, отчего ее круглое, с россыпью
веснушек, лицо стало чем-то похоже на ласковое весеннее солнышко. —
Марьянка-то… Мечется во сне, бедолага. Но, дышит ровно… Вроде как,
и скверна-то с нее ушла. Ох, Иван Палыч, кудесник!
Ну, хоть с девочкой все в порядке.
Но окончательно только время покажет. Сепсис начнется — ничего
хорошего не жди.
Он вновь глянул в пыльное зеркальце.
И вновь невольно вздрогнул. Игры разума какие-то! Подмигнул —
отражение тоже подмигнуло. Открыл рот — незнакомец повторил.
Артем нервно дернул ворот рубахи —
отскочили две пуговицы, отлетели, упали на грязный дощатый пол.
— Да что с вами, Иван Палыч?!
Вот ведь, достала!
— Почему пол грязный? — срываясь на
крик, бросил доктор. Нервы уже звенели, как натянутые струны. —
Что, мыть, что ли, некому?
Аглая неожиданно покраснела:
— Так вчерась только скоблила…
Покраснела и обиженно
потупилась.
— А-а-а, — махнув рукой, Артем
направился к двери. — Пойду… Пойду… пройдусь, что ли… Мне… мне
надо, да…
Невысокое крыльцо с покосившимися
перилами. Утоптанный, с кустами бузины и крыжовника, двор. Светало.
Утро. Не удивительно — пока то да се… На ночной смене в районной
больнице, особенно на праздники, когда поток пациентов идет
плотный, часы и вовсе как минуты летят.
Во дворе уже толпился народ, человек
с десяток — женщины, старики, дети. Все очень странно одетые —
длинные, до пят, юбки, какие-то непонятные кацавейки, платки.
Старики — в сапогах, дети же почти все — босые. Стояли под мелким
гнусным дождиком, месили грязь. Впрочем здесь, у самой больницы,
грязи почему-то было поменьше. Может быть, потому что…