— Лесь, не начинай. Хорошего любовника с твоими бабками найти будет проще, чем ты думаешь. Я в вашу постель с мужем не полезу. Не мое.
— А может, я по любви хочу, — щенячья преданность в глазах неуместна и капитально злит.
— По любви надо замуж выходить, — дергается, будто я ее ударил. — Уходи, — достаю телефон, чтобы позвонить Хакеру. Пора думать о работе.
Леська уходит, смотрю на свои расхераченные в мясо костяшки, пока был на адреналине, боль не чувствовал, а теперь шарахает до предплечья. Долго будет заживать, но это и хорошо. Боль будет отрезвлять, если опять захочется поддаться эмоциям. Набираю Хакеру, быстро обрисовываю проблему.
— Сейчас сделаю, — бросает он.
— Юматов, ты что, бл@, творишь? — Багиров рядом, как и ожидалось, а наш разговор на громкой связи.
— Яр, давай потом? — он имеет право кричать, сегодняшней выходкой я могу похерить всю операцию. Мое место не на заднем дворе ресторана, я должен обеспечивать защиту объекта.
— Стас, я сейчас в ах@х... — смотрит запись с камер. — Вечером жду на базе, — в душу не лезет, но свое я выхвачу.
Окровавленные руки бросаются в глаза. Парни из охраны Гаранина хмурятся, мои не оставляют посты, но смотрят вопросительно, ждут объяснений. Их не будет. Я и сам не могу объяснить свой срыв. Подхожу к машине, достаю аптечку.
— Помогу? — подходит ко мне водила Гаранина, забирает из рук перекись, поливает на раны. Щиплется, сука! — Не нарывайся, — тихо, почти одними губами произносит он. — Шеф уже строит планы, как будет зарывать сначала твою карьеру, потом тебя.
Устанет, тварь, строить планы!
— Услышал, — отвечаю так, чтобы прочитать по губам мои слова было нельзя. Степан оказывается нормальным мужиком, советует мази, которые быстро заживляют раны, я благодарю. На самом деле есть у меня не только «волшебные» таблетки, но и отличные мази. Степан заклеивает лейкопластырем сбитые костяшки, если не присматриваться, издалека не видно, пластырь хорошо ложится под цвет кожи.
Занимаю место у стойки администратора, отсюда через стеклянные двери можно наблюдать за залом. Столика, за которым сидят Юна и Игорь, не видно, но это и необязательно, я знаю, что все спокойно, этого пока достаточно.
Леська умылась, своим «снайперским» взглядом отмечаю бледность лица и нежелание смотреть в глаза жениху. Она вернулась за столик с опухшими губами, покрасневшим лицом и смытой косметикой. Я молчу, что стянула и выкинула чулки. Он реально не заметил изменений? Предполагаю, что хорошо отыгрывает. Выгодную партию не хочет упускать, пусть та только что трахалась с другим. Мне неинтересно за ними наблюдать, делаю это по одной-единственной причине — Юны мне не видно, но с лица Олеси могу считывать любопытные взгляды в сторону их столика.