— Обалдеть! — вырвалось у Леонида, и
весь год таинственного общения с целованиями в щёчку пролетел у
него перед глазами.
— Кто там у нас «балдеет»? — раздался
скрипучий жёсткий голос.
— Новый ученик, Максим Филиппыч,—
моментально нашлась Ирка,— с заочного.
— А где его мольберт, мелки? —
подозрительно спросил старый, бородатый и довольно небрежно одетый
субъект, сидевший на стуле рядом со сценой. Ирина тут же подбежала
и начала что-то шёпотом объяснять преподавателю, видимо,
рассказывать, что это «мальчик Вали». А натурщица повела глазками в
сторону Леонида и снова улыбнулась, на этот раз отчётливо, словно
подала знак. При этом она даже не предприняла попытки прикрыться,
когда Рахматуллин на неё смотрел.
Её нагота одновременно была и упругая
и хрупкая, словно пружинистая. Кожа — идеально белая, без единого
родимого пятнышка. Шея тонкая, а плечики вздёрнутые и узкие. Далее
шли две вполне себе крупные груди каплевидной формы с маленькими
розовыми сосками, которые, будучи упрятанными в пуловере, казались
такими маленькими сестрёнками, а в обнажённом виде являлись яркими
красавицами. Под ними разместился хорошенький животик со впадинкой
пупка, который Леонид уже успел запомнить. Далее — талия, бедра и
лобок с небольшим количеством аккуратных чёрных волосиков. Ниже
были очень красивые ноги девушки, ступни которой были обуты в
сандалии.
Валя стояла полностью обнажённой, и,
более того, за её спиной было приставленное к стене зеркало, в
котором Леонид увидел плотные и налитые ягодицы, спину,
надъягодичные ямочки, тонкую струну позвоночника и выступающие
лопатки. Валерия стояла, держась одной рукой за талию, а второй —
за стул. Ноги были скрещены, а лицо повёрнуто в сторону зрительного
зала. На голове петушилась зелёная шляпа с большим, как у
мушкетёра, пером.
Девушка, которая не согласилась
прочитать вслух даже пару строк из своего творчества, которая ни
разу за целый год не дала себя поцеловать, кроме как в щёчку, и ни
разу не позволившая заплатить за неё в ресторане или кафе… А когда
они остались наедине не разрешившая снять с себя даже лифчик…
сейчас стояла перед ним и ещё пятнадцатью посторонними людьми
обнажённая, и при этом абсолютно спокойная. Девушка, которую он
видел до этого только в пуловере и брюках, иногда в сиреневом
платье, была обнажена… спокойна…