Оставалось лишь пить живец, горох да, если сильно болит, могли
уколоть спек. Раз в день заходил знахарь, водил руками над культей,
хмыкал и уходил.
Особое внимание привлекала правая стена, где на специальных
крюках висели личные вещи Шелеста — потертая тактическая разгрузка,
чудом уцелевший после боя кожаный ремень с пряжкой, и, главное, его
клевец, тщательно очищенный кем-то от крови. О стерильности тут не
беспокоились.
В воздухе стоял знакомый больничный запах — антисептик,
лекарства. Из динамика в углу тихо лилась какая-то мелодия,
заглушаемая периодическим гулом генератора за стеной.
На подоконнике кто-то поставил жестяную банку с полевыми
цветами. Шелест вспомнил медблоки там, в прошлой жизни.
«Он полулежал на белоснежном пластиковом ложе. Мягкий пластик
плотно охватывал все его тело с боков, не давая упасть. Перед
глазами висела полупрозрачная голограмма со схематическим
изображением белого человечка, изрядно разукрашенного красными и
желтыми пятнами.
— Кадет Эндрю Томпсон, — Шелест поморщился, он ненавидел свою
фамилию. — Повреждения не критичные, жить будешь.
— Я в этом не уверен, — раздался сбоку суровый властный голос.
Кадет скосил глаза и увидел ректора Академии, высокого мускулистого
мужчину средних лет. — После выписки ко мне в кабинет, будем
решать, что с вами делать.
Он твердым шагом покинул медблок, оставив дока накладывать
оборудование на тело покалеченного кадета. Аптечки пищали, проводя
диагностику, и выводили информацию на голоэкран.
Минут через пятнадцать док закончил диагностику и с интересом
посмотрел на результаты.
— А ты везучий сукин сын, — улыбнулся он. — Взорвать склад с
тактическими минами и остаться лишь с царапинами.
— Мы не специально, — тут же включил дурака Шелест. — Это
случайность, мы перепутали ангары.
— Мне до лампочки, — захохотал док. — Прибереги отмазки для
ректора. Через два часа они тебе пригодятся.
Он поднялся и набрал команду на своем браслете. Края ложа
приподнялись чуть выше тела, закутав кадета на манер куколки
бабочки, только с открытым верхом, и залили его тело прозрачным
медицинским гелем.
Он практически мгновенно превратился в довольно плотное желе,
сверху завис медицинский дрон и залил ложе ярким синим светом.
Шелест не чувствовал тела, лишь лицо осталось открытым, позволяя
дышать и смотреть вверх.