— До встречи через два часа, — донесся до него голос дока. —
Можешь поспать.
Поспишь тут, как же. Шелест прокручивал в голове разговор с
ректором — нужна была правдоподобная история, зачем три кадета
ночью полезли на склад тактических мин Федерации.
То, что это была случайность, кадет не соврал — Умник подбил его
и Опера выкрасть старый головизор, ему там нужны были какие-то
электронные блоки. Но ночью бравая троица перепутала ангары, а
неуклюжий Умник еще и умудрился активировать защитный контур.
В общем, все трое были в глубокой заднице, и если отчисление
было еще небольшой бедой, то возмещение стоимости боеприпасов и
ремонта ангара ставило их в более плачевное состояние.
За размышлениями два часа пролетели быстро. Дрон выключил синий
свет и распылил растворитель, гель едва слышно хрустнул и
рассыпался невесомой пылью. Чувствительность вернулась, Шелест не
чувствовал ни малейшего недомогания.
— Ну что, сынок, — обратился к нему вошедший док. — Удачи тебе у
ректора. А сейчас — пшел вон из блока.
Кадет вздохнул и «пшел вон», как ему посоветовал док. В коридоре
к нему присоединились друзья — виновато глядевший Опер и
шестиглазый тощий Умник. Чем бы ни закончился разговор, они решили
держаться вместе.
К их удивлению, разговор прошел вполне прилично. Вопреки
ожиданиям кадетов, ректор не стал заострять внимание на нанесенном
ущербе, его больше интересовало, как они умудрились проникнуть в
защищенный ангар с минами.
Опер подробно рассказал про свой план. Умник поведал о том,
зачем ему понадобились запчасти от старого головизора. Ну а Шелест
— Шелест каким-то образом был выставлен, как руководитель всего
этого непотребства.
В результате «этого возмутительного и недостойного высокого
звания кадета» происшествия, Шелесту доверили командовать
отделением, Оперу посоветовали углубленное изучение диверсионного и
разведывательного дела, а Умнику выделили небольшую лабораторию,
посоветовав не воровать старый хлам, а делать официальные запросы в
деканат.»
Шелест вздохнул, вспоминая былое, и сам не заметил, как
погрузился в сон. Во все времена, будь это хоть доисторическая
эпоха, хоть век космических путешествий — сон всегда был лучшим
лекарством.
А Опер, выйдя из больнички, потянулся, вдохнул свежего воздуха и
первым делом отправился, нет, не по делам. Вспомнив про бабу Машу,
он решил, что пришло время пожрать. Ну и заодно разузнать чего
интересного — такие женщины всегда знают много, подумалось ему.