Уже
с первой поставки напрягли парочку новичков заниматься
готовкой.
Сарай, который нам выделили под казарму, был
просто ужасен. Вонючий, дырявый, продуваемый всеми ветрами, с
прогнившим полом и текущей крышей. Жить в нём было не просто
невозможно, а опасно для здоровья.
Рядом с рудником виднелись некие
полуразрушенные каменные постройки – остатки старой крепости или,
возможно, более древнего поселения. Мы разобрали эти руины на
строительный материал, благо камня и старых, но ещё крепких, брёвен
там было в избытке.
У
крестьян прикупили шанцевый инструмент. Немец попросил снести
гнилой сарай, что моя группа с успехом провернула (ломать - не
строить).
В
качестве смеси использовали местную глину. Парочка крестьян
изготавливали низкокачественный кирпич и имели запасы. Купили всё,
что у них было.
После этого крестьяне прониклись к нам если
не уважением, то сдержанным интересом.
Под
моим общим руководством и при деятельном участии Мейнарда, который
оказался на удивление неплохим прорабом, командуя новобранцами
зычным голосом и воодушевляя личным примером, мы за несколько дней
построили вполне сносную казарму.
Каменный фундамент, каменно-кирпичные стены,
с узкими бойницами окон, запираемых на глухие ставни, крепкая новая
крыша.
Здание в целом одноэтажное… Но вместо чердака
узкие, но отдельные комнаты для нас троих.
Всё
это фундаментально (хотя и некрасиво), без щелей, снабжено сразу
двумя печами, которые могли обогреть помещение даже в самые лютые
морозы, какие, судя по рассказам местных, здесь бывали.
После завершения строительства из остатков
старого строения собрали грубую мебель, кровати, лавки,
стулья.
Доски, из которых был построен старый сарай
(а по-другому я это строение назвать не могу), рассортировали на
«ещё пригодятся» и «дрова».
Сразу же организовали рубку леса для стройки,
потому что казарма - это ещё не всё, необходимы и заготовки дров на
зиму.
Новобранцы, поначалу роптавшие и отлынивавшие
от работы, но видя, что их новые капралы вкалывают наравне с ними,
а также что вся работа идёт для общего дела, то есть их
собственного блага, постепенно втянулись. Для многих из них это
была привычная крестьянская или ремесленная работа. Они строили,
рубили, таскали камни, чинили инструмент.
И в
этом общем, осмысленном труде рота начала понемногу сплачиваться.
Они видели, что их новые командиры не просто гоняют их по плацу до
седьмого пота, а действительно заботятся о них, создают нормальные,
человеческие условия для жизни. Даже в такой дыре, как этот никому
особенно не нужный рудник. Бойцы стали реже ворчать и чаще
улыбаться, а это уже было неплохим показателем.