Вечером, лёжа в нашей кровати, Кэтрин пересказывала всё, что я
пропустила, беседуя с дядюшкой. Хотя мои новости её больше
удивили.
– Какое дело ты хочешь открыть? – поинтересовалась она, широко
раскрыв глаза. – Но… – неуверенно добавила сестра, – леди же не
должны работать…
– Я сама и не буду, – заявила, глядя в закрывающий потолок
балдахин.
– А как ты его откроешь? – с сомнением спросила девушка. – Ты же
ничего в этом не понимаешь!
Я с осуждением взглянула на Кэтрин, стараясь передать во взгляде
всю обуявшую меня обиду и боль от неверия сестры в мои силы.
Наверное, так смотрел Цезарь на Брута, когда тот вонзал в него свой
кинжал.
– Хочу войти в долю! – твёрдо произнесла девушка, видимо, желая
реабилитироваться. – Пусть отец даст тебе и мои деньги на это
дело.
– Но… я не смогу увеличить твой процент в чистой прибыли… –
ответила взволнованно. – Чтобы не потерять контрольный пакет,
каждой из вас отойдёт только по двенадцать процентов.
Кэтрин хлопала ресницами широко раскрытых глаз. В них так и
читался вопрос: «Чего?..»
– Прости… но я не смогу отдать тебе половину будущего
предприятия…
– Ты очень изменилась, Элис, – с улыбкой произнесла девушка. –
Но я и не хочу половину. Просто пусть у тебя сразу будет побольше
денег. Помнишь, как мы были в Лондоне у дядюшки и зашли в магазин,
а нам не хватило двух фунтов, чтобы купить понравившийся материал,
и тот вредный продавец не хотел делить отрез, вереща, что тогда
оставшийся кусок никто не купит. Если бы Джанет с Лиззи дали нам
часть своих денег, у нас бы всё получилось, и мы выкупили бы всю
оставшуюся ткань. А ведь они свои так и не потратили.
– Я ведь потеряла память, Кэтти… – улыбнулась в ответ, – и не
помню таких подробностей. Но спасибо за такое щедрое предложение, а
особенно за то, что веришь в меня… но… ты ведь понимаешь, что папа
тогда не даст тебе денег на обновки в течение двух последующих
лет.
– Да… – девушка беззаботно махнула рукой. – Перешью что-то из
платьев Марии. Она их всё равно почти не носит.
Я старательно прятала улыбку. Какой, однако, Макиавелли растёт в
семье.
– Единственное место, где имеется достаточный поток людей и
существует хороший оборот денег, – это Редборн, – произнесла я,
задумчиво вернув взгляд в потолок. – Так что завтра днём, если нам
будет благоприятствовать погода, пойдём туда. Нужно будет понять,
что сможет выстрелить в таком захудалом городишке.