«Мороз и солнце; день чудесный!..» - вертелась у меня в голове
строка из стихотворения, когда мы с Иришкой неторопливо брели утром
к школе. Мороза сегодня не было (температура на улице ощущалась как
пара градусов ниже нуля), солнце ещё не выглянуло из-за крыш домов.
Но строки стихотворения Александра Сергеевича Пушкина сегодня
соответствовали моему настроению. Я повторял их, как мантру, едва
ли не с момента сегодняшнего пробуждения.
«Эмма, - сказал я. – Какая сейчас погода в Гейдельберге? Я имею
в виду, у вас там: в две тысячи двадцать шестом году?»
«Господин Шульц, сегодня двадцать пятое января. Днём температура
в городе Гейдельберг поднимется до плюс семи градусов по шкале
Цельсия. Ночью опустится до четырёх градусов…»
«Разве это зима? У вас там не зима, а недоразумение. Видела бы
ты, какие у нас здесь сугробы! А какие сосульки сейчас висят под
крышами! Настоящие северные сталактиты…»
Ветер подтолкнул меня в спину.
Я уловил в воздухе запах табачного дыма и услышал:
- Пиняев, стой!
Мы с Иришкой одновременно обернулись. Увидели догонявшего нас по
едва заметной в полумраке тропинке мужчину. В одной руке он держал
портфель, в другой его руке светился ярким огоньком кончик сигареты
(или папиросы).
- Тюляев? – удивлённо обронила Иришка.
После её слов и я узнал Тюляева.
Геннадий догнал нас. От его сигареты отломился яркий уголёк и
промчался мимо моего плеча, словно крохотная комета или метеор.
Гена поправил шапку у себя на голове, будто бы неохотно
поздоровался с нами.
Мы ответили на его приветствие.
- Москвич, надо поговорить, - заявил Гена.
Он посмотрел на Иришку и добавил:
- Наедине.
Я кивнул.
- Давай поговорим. Иришка, иди в школу.
Почувствовал, как пальцы двоюродной сестры сжали мою руку.
- Мальчики, вы что задумали? – спросила Иришка.
- Успокойся, Лукина, - ответил Геннадий. – Не трону я твоего
брата. Мы только поговорим. Без свидетелей. Что бы потом в школе не
рассказывали о нашем разговоре… разную ерунду.
Он щелчком отбросил сигарету – та описала светящимся концом в
воздухе дугу и приземлилась в сугроб.
- Иди в школу, Иришка, - повторил я. – Всё нормально. Я скоро
приду.
- Ладно.
Иришка выпустила мою руку, мазнула по моему лицу взглядом и
зашагала к школе. Тюляев проводил её взглядом (словно дожидался,
пока моя двоюродная сестра отойдёт подальше).