— Не торопись, маленькая, — сказала я
ласково. — Я ведь не отбираю, это еда твоя.
Запихнув в рот очередную ложку с
похлебкой, девочка быстро все проглотила и спросила:
— Вам что-то нужно от меня,
госпожа?
Я улыбнулась ей, смышленая девочка.
Если кормят, значит, не просто так. Страшный, жестокий мир. Он
взращивал таких вот детей, которые думали, что если дали тарелку с
едой, то за что-то. Я помотала головой и снова улыбнулась.
— Нет. Просто хочу поговорить с
тобой.
— Говорить? — спросила она, уже
облизывая тарелку от похлебки языком и отодвигая ее.
Девочка жадно смотрела на ароматную
жаркое с тушеными перцами и мясом, видимо, не дерзала подвинуть
тарелку к себе, хотя я сказала, что это тоже ей. Я продвинула к ней
второе блюдо и велела:
— Кушай на здоровье. Как тебя
зовут?
— Рута, — пробубнила девочка с полным
ртом.
— Сколько тебе лет, Рута?
— Иринга говорит, что почти пять.
— Иринга заботится о тебе?
— Ага. Она дает мне есть, иногда даже
новую одежду или покрывало. Она говорит, что под лестницей холодно.
Но я все равно не мерзну, но не говорю Иринге об этом.
— Хорошо, что хотя бы Иринга добра к
тебе, — закивала я, видя, как девочка с аппетитом доедает и второе
блюдо. — Где твои родители? Ты сирота?
— Мама умерла. Давно. Я не помню ее.
Она была рабыней, здесь в крепости. Ее взяли в плен на войне. Так
говорит Иринга.
— Ты очень хорошо говоришь, Рута. Это
Иринга учит тебя? — поинтересовалась я.
Я видела, что девочка развита по
своим годам, хотя вроде бы ей никто не занимался. Даже жила она под
какой-то грязной лестницей, словно бездомная собака.
— Да, Иринга. Она хорошая. Учит меня
читать и писать. Тайком, чтобы никто не видел, ночью в своей
комнатке. Когда вырасту, я тоже буду служанкой. У меня будет своя
кровать и своя похлебка.
Услышав эту наивную детскую речь, я
едва не прослезилась. Мне было очень жаль малышку. Разве ребенок в
пять лет должен был влачить такое жалкое существование? Нет.
— А твой отец, ты знаешь, кто он? —
спросила я, отмечая, что Рута доела второе и уже кусала булочку. —
Кухарка сказала, что он отказался от тебя.
— Потому что я не мальчик, так Иринга
сказала.
— Ясно.
От слов девочки я похолодела. То
есть, если ты родился не мальчиком, тебя могли спокойно выкинуть,
как ненужный хлам, на улицу, и помирай с голоду? Это общество было
больно на всю голову, это точно.