— Стучать алярм! – бросил короткий приказ.
Барабанщик принялся выбивать энергичную дробь.
— Нешто война, вашбродь? – спокойно поинтересовался
ревматический часовой – его волнение выдавали лишь крепко сжавшиеся
на ружейной цевье распухшие пальцы.
— Скоро узнаем.
Скоро не вышло.
Флотилия уверенно правила к замку. Секунд-майор отдал приказ
встретить ее не салютом, а предупредительным выстрелом. Ахнула
крепостная пушка. Ядро, как каменный блинчик, совершило несколько
подскоков от поверхности воды, прежде чем утонуть. Никого не
зацепило. Лишь напугало рыбака-рулевого, уронившего от
неожиданности в воду свою трубку. Посудины под шведскими флагами
резко отвернули к берегу не то из-за пушечного выстрела, не то
из-за проклятий лодочника, не то из-за традиционного русского
недружелюбия.
Вскоре лодки уткнулись в берег, густо поросший мохнатыми елями.
Солнце вовсю уже светило. Чирикали птички. Лишь рыбы пока
притаилась, дожидаясь вечера, чтоб вдоволь поиграть. Шведским
солдатам было не до развлечений – они активно разгружали лодки и
обустраивали лагерь за пределами дальности крепостных орудий.
— Похоже, накрылась наша грибная охота, – пригорюнились
гарнизонные солдаты, построившиеся по боевому расписанию вдоль стен
на бастионах.
Далеко за полдень, когда над шведским лагерем взвились дымки над
ротными котлами, показалась пышная конная процессия. Явился сам
король в окружении блестящей свиты из молодых юношей –
преимущественно, из гвардейцев, к которым он питал особую,
вызывающую осуждение в стокгольмском обществе, привязанность. Он
прибыл под стены Нейшлота, чтобы лично, как обещал, водрузить над
крепостью шведский флаг.
— Еще не сдались? – прямо из седла поинтересовался он у
командиров Эльфсборгского и Уппсальского полков.
— Ждали только вас, Ваше Величество! – раскланялись
полковники.
— Аксель! – обратился король к своего фавориту. – Отправляйся к
коменданту московитов и скажи, что я забираю Олафсборг под свою
руку. Ну, ты сам знаешь, что сказать. Сошлись на Екатерину и все
такое… Ах, да, забыл. Непременно упомяни, что нас почти две тысячи
против двух с половиной сотен русского гарнизона.
Молодой офицер отсалютовал, получил на скорую руку сооруженный
белый флаг и поскакал к наплавному мосту, соединявшему крепость и
берег. Пока он вел переговоры, Густав с удовольствием разглядывал
своих солдат, наряженных в форму, над которой потешалась вся Европа
– в подобие цилиндров с огромными цыплячьего цвета султанами и
короткие кафтаны, напоминающие дирижерский фрак, из-под которых
выглядывали как бы ярко-желтые шорты. Сам же король находил вид
лейб- гвардейцев весьма мужественным. Для себя он ожидаемо выбрал
свой заветный синий мундир с лимонным жилетом – тот самый, в
котором он был в знаменательный день переворота, случившегося два
года назад.