После смерти Пирита Ранвис выразил
соболезнования всем Искусникам в связи с потерей их товарища. А
также как бы мимоходом заметил, что бедняга из-за такой
скоропостижной смерти даже не сумел отправить последнее послание
своим родным. При этом все честно пытались изобразить скорбь на
своих лицах… получалось, правда, слабо. Тем не менее, я это все
оценил, а потому во время ужина сердечно выразил благодарность
Искусникам и Ранвису за полученные накануне от них в подарок книги.
Не забыл я выразить и соболезнования по поводу смерти их товарища
по Искусству. А также заверить, что вся перешедшая в мои владения
личная библиотека Пирита попала в руки человека, который может
оценить это по достоинству. Хотя и извинился за то, что Искусникам
пришлось потратить некоторое время на ее копирование. Впрочем,
Эрвис заверил, что это ничего им не стоило, так как он давно
собирался попросить Пирита сделать копию его библиотеки, но все
как-то повода не было.
Ранвис же, чтобы между нами не
осталось и намека на недопонимание, заметил, что очень жаль, когда
из мира уходят такие подающие надежду люди, которых другие еще
просто-напросто не успели оценить по достоинству. Эрвис подтвердил
и рассказал о недавно отправленном в Имперскую Канцелярию письме с
рекомендациями, заверенными капитаном, на присвоение внеочередного
звания для Пирита, но судьба сложилась по-другому. Оценив
сказанное, я еще раз выразил свою благодарность за полученные
книги, пусть даже и они сами не остались в накладе. На этом
взаимное расшаркивание закончилось, и остальная часть вечера прошла
в более дружеской обстановке. Причем такой обстановке в немалой
степени способствовал сам Миствей, который тоже не забыл
высказаться по поводу переданной в мое личное пользование
библиотеки. Сидевший рядом с генералом Шун добавил, что «книжная
часть» — сейчас основная моя проблема. А мои «знания» в дальнейшем
могут быть крайне необходимы Легиону. Молчали лишь Карст и Торл.
Последний понятно почему — он всегда молчит, а вот молчание Карста
меня настораживало. Уж больно странная улыбка блуждала на его лице.
Мол, а я знаю, что вы не знаете, о чем я знаю! Вот только никаких
особых выводов из этой его многозначительной улыбки я сделать так и
не смог. Понятно, что этот гад что-то там знает, но вот «что» он
знает?