Начал с отжиманий. Резко, до отказа. Потом пресс. Потом
приседания. Потом бой с тенью: я отрабатывал уклоны, блоки, связки,
которые вчера не сработали против Рябоволова. Пот лился ручьями,
дыхание рвалось из груди, но каждая капля пота, каждый жгучий
сигнал от мышц были глотком свободы. Здесь, в этой боли, в этом
напряжении, я вновь был собой. Царем Соломоном! Воином! А не
бутафорным императором...
- Ну и видок, - раздался знакомый голос с ноткой издёвки.
Призрак Николай витал в углу, пристально за мной наблюдая. -
Особенно после вчерашнего «падения» во время салюта. Весь двор,
наверное, до сих пор ржёт. А твои любезности Анне… «Лучик мой
солнечный»? Серьёзно? Я бы сдох со стыда или подобрал что-нибудь
поприличнее.
- Чем дольше ты со мной якшаешься, Ник, тем язвительнее
становишься. - огрызнулся я, не прерывая приседов. - Рано тебе ещё
меня критиковать. Ты бы на моём месте сдох на балу от нервного
истощения в первые полчаса. Или спрятался бы в буфете. Как,
наверняка, делал в детстве.
Призрак помолчал с минуту. Я чувствовал его взгляд - уже не
такой колючий.
- Может, и спрятался бы, - неожиданно честно признался он. -
Раньше… прятался. От всего. От уроков, от политики, от отца… -
голос его дрогнул. - А ты… ты не прячешься. Даже когда
притворяешься. Вчера… с Рябоволовым… это было… - он искал слово. -
Страшно. Но… круто. Я хочу… хочу стать хоть в половину таким, как
ты. Неуязвимым. Сильным. Знающим, что делать.
Я закончил подход, выпрямился, вытирая пот со лба. Искренность
Николая была неожиданной. И… приятной.
- Никто не рождается неуязвимым, Николай, - сказал я, глядя
прямо на его полупрозрачную фигуру. - Это нарабатывается. По капле.
По шишке. По шраму. Желание есть? Воля?
- А как её наработать, когда ты… это? - он махнул рукой на своё
эфирное тело. - Книги читать не могу. Меч подержать… да что там
меч, карандаш! Я - призрак. Тень. Бесполезный груз в собственном
теле!
В его голосе звучала горечь отчаяния. Настоящая. И она задела
меня. Этот мальчишка, заложник судьбы и моей миссии… Он хотел
измениться. Это было больше, чем я ожидал.
- Груз? - усмехнулся я. - Иногда да. Но… бесполезный? Не сказал
бы. Ты - моя совесть, Ник. Мой единственный друг. И память этого
мира. А насчет книг… - я подошёл к нему. - Дай мне руку. Вернее…
протяни свою сущность.