Свист. Лезвие рассекло воздух.
Удар сердца. Второй. Третий.
Диана открыла глаза. Альберт и Мясник замерли. Прислушались.
Диана почувствовала коленями дрожь земли под копытами. Всадники приближались.
– Воины Посадника, – в голосе Мясника слышался страх.
– Проклятье! Они увидели дым.
– Кажется, господин, мы переборщили с фейерверком, а?
Альберт открыл рот, но неожиданно вместо человеческой речи издал лишь несколько невнятных звуков. Странно напрягшись всем телом, он каким-то детским голосом выдавил:
– Н-нужно… у-у-у-х-ходить… от-т-сюда…
Мясник посмотрел на мертвое тело товарища. Глаза трупа стеклянно таращились в небо. Волчья маска сморщилась и съехала набок.
– А Енот? Мы не можем оставить его здесь.
– Некогда возиться с этой п-падалью! Огонь п-похоронит его.
Альберт подобрал погасший факел. Взглянул на Диану, которая все еще стояла на коленях. Силы ее покидали.
– Жаль, Диана, что наша встреча была так к-коротка. Уверен, м-мы еще встретимся.
Волчья маска фыркнула. Но взгляд голубых глаз в ее прорезях вдруг стал страдающим и неуверенным.
Они быстрым шагом двинулись прочь, растворяясь в чаду.
Диана встала на ноги. Огляделась, как в бреду. Лес горит, стонет, умирает. Деревья кричат, огонь острыми зубами рвет их плоть.
Лесная Королева сделала несколько шагов. Ноги подкосились. Она упала лицом на обожженную землю.
– Будь ты проклят, – прохрипела она. – Будь ты… проклят… навеки.
Она провалилась в забытье.
– Небесный Правитель! Жарко как в аду! Кто это сделал?
Молодой высокий голос.
– Волки были здесь. Нелюбимый Сын подбирается к Городу.
Суровый, хриплый голос зрелого мужчины.
Сквозь отуманивающую разум пелену Диана расслышала лошадиное фырканье.
Мужчина продолжал:
– Грядут великие перемены. Скоро начнется война.
– Война?
– Ты что, Прохор? Не видел железных ос в небе?
– Железные осы… – голос юноши был пропитан страхом. – Пророчество сбывается!
– Да, и нужно немедля доложить Посаднику!
– А с этой что? – Диана почувствовала над собой учащенное дыхание. – Красивая. Кто она?
– Бродяжка какая-нибудь. Волки таскали ее с собой, а потом бросили на верную гибель. Бедняжка…
– Таскали с собой? Зачем?
– Затем, дурень ты деревенский! У них при каждом отряде женщина, а то и две-три. Солдатам жрать надо? Стирать? Раны перевязывать? О прочем я уж молчу.
Нежные руки перевернули Диану. Юноша вгляделся в ее лицо.