Изобретатель, действительно, был очень плох. На
изможденном лице застыла печать бесконечной усталости. Периодически
подрагивали веки, а дыхание было редким и неглубоким. Но даже
сейчас, будучи без сознания, он казался погруженным в какие-то
размышления, он словно спорил сам с собой.
Белоффу неоднократно приходилось видеть подобное.
Чувства, рассудок, сама сущность Яновского – все это сейчас было
где-то далеко отсюда. Его внутренний мир и подсознание менялись, а
пробуждение сулило мучения.
О сочувствии не могло быть и речи. Яновский, как
многие другие до него, самонадеянно переоценил свои
возможности.
Взгляд доктора снова упал на бутылку.
В ней оставалось не более четверти. Такие вещи обычно
пили неторопливо, приобщение к запретному должно приносить
эстетическое удовольствие. К дорогим напиткам полагались изящные
мензурки, это было правилом хорошего тона. Вот только ничего
подобного поблизости не было. Похоже, Яновский и вправду дошел до
того, что ему было все равно, что пить и как.
- Через три часа отнесете его вниз. Я распоряжусь о
карете, - после затянувшейся паузы заговорил Отто.
- Это не наша работа, - тут же возразил Петер. – Мы
тебе не санитары.
- Да?
- Мы не са…
- Вынужден настаивать.
Рубик осекся. Непроницаемое лицо доктора сейчас могло
смутить кого угодно. Казалось, еще несколько секунд назад шел
вполне мирный разговор, но в мгновение ока все поменялось. В
комнате словно повеяло неприятным холодком.
- Хорошо, мы отнесем его вниз, - сдался
лейтенант.
- Славно, - сухо произнес Отто, - а теперь попрошу
выйти.
- Шеф? – робко подал голос жандарм, стоящий у
шкафа.
- Выполнять! – с явным неудовольствием распорядился
Рубик.
- Господин доктор! Помогите! У меня дочь старшая, она
болеет, - к Белоффу бросился второй жандарм. – Ей пятнадцать. У нее
эта самая…Ну вы же знаете…
Напарник жандарма и Рубик застыли в изумлении.
Услышанное стало для них откровением.
- Господин доктор! Она несколько дней вроде
спокойная, а потом ночь не спит, мучается. Уже полгода так. Мы с
женой извелись. А лекарства нет. Говорят, не производят
сейчас…
Доведенный до отчаяния отец сильно рисковал. О таких
вещах стоило помалкивать. Особенно если дело касалось
несовершеннолетних.
- Вот! – трясущейся рукой жандарм вытащил из
нагрудного кармана уже порядком замусоленную бумажку.