Но мой прагматизм дал сбой, когда моя
Маша напросилась ко мне на приём. Ну, скажем так, на неофициальный
приём. Просто отловила меня в проходе, когда я торопился на
Госсовет. Погладила мою щёку, как только она умеет и прошептала на
ухо, что желает со мною переговорить, с глаз не глаз. Договорились
встретится после ужина.
И вот сейчас в моём кабинете, который
является самой уютной для меня комнатой во всём дворце, мы сидим
напротив друг друга и по лицу собеседницы я понимаю, что разговор
состоится не из лёгких.
— Ваня, я хочу замуж, — пытаюсь
уловить в лице любимой хоть намёк на улыбку. Хоть лучик нежности в
глазах. Но девушка необычайно серьёзна.
— И за кого, если не секрет? — моя
жалкая попытка всё-таки перевести разговор в другую тональность не
удалась.
— Григорий Ларионович Лопухин сделал
мне предложение. Или скорее он спросил у меня, возможно ли
обратится к тебе с таким вопросом.
Ах, Гришка. Когда успел
подсуетиться-то, стервец. Отец Григория Ларион Дмитриевич — был
думным дьяком при моём братце. А сам Гриша один из первых отошёл
под мою руку. Ещё подростком он безоговорочно принял мою сторону и
никогда не предавал. Сейчас Григорию уже почти тридцать, он мой
ближник, и я намерен посадить его на Новгородское наместничество.
Это регион чрезвычайно важен в свете предстоящей войны со шведами.
И я сейчас буквально поставлен перед сложнейшей для меня
проблемой.
Я люблю Машу, наверное люблю. А как
ещё назвать чувство, когда одно только её присутствие поднимает моё
настроение на невиданную высоту. При взгляде на неё меня охватывает
желание обнять и защитить. А то чувство нежности и благодарности,
когда она покидает мою постель утром? Что тогда любовь?
Правда, мы давно, пожалуй уже
несколько месяцев, не были вместе. Много работы и я просто
замотался. Нет, это не охлаждение отношений. Но, наверное, мне
стало неудобно смотреть жене в глаза. Хотя Аня никогда меня не
попрекала связью с другой женщиной.
А теперь Мария сидит рядом и смотрит
на меня влажными глазами. Не хочу, я не хочу её отдавать другому.
Даже такому как Григорий. Она моя. Но вот ведь жизнь,
зараза.
С другой стороны, девочка просто хочет
иметь свою семью, детей и чтобы мужа не приходилось ни с кем
делить. Я ведь сам воспитал её в духе свободных
традиций.
Упав перед ней на колени, я уткнулся
лицом ей в ноги. А Маша стала меня успокаивающе гладить, нежно
касаясь головы. Сделав адски трудный выбор, я поднял голову, — он
тебе хоть немножко нравится?