Пять фрагментов. Пять тел. Без резких движений. Без звука. Я не
знал, сработало ли. Потому что в следующий миг — они
зашевелились.
Когда я вышел — их лица... ожили. Нет. Не мимикой. Глазами. В
глазах зажглось что-то. Не осознание. А намерение. Они
начали ползти. Рваными руками, через вонючую воду, через гниль.
Тела уже не держали их. Но они шли.
Один хрипнул. Звук был, как затхлый выдох из дырявой плоти. Ни
слов. Только направление. Они шли за мной.
Я встретил их впритык. Без спешки. Они ползли, цепляясь пальцами
за мох, за трясины, за корни. Кто-то тащил за собой полусгнившие
ноги, кто-то — ползал на животе, оставляя за собой дорожку
гнили.
Я поднимал ботинок — и давил. Не щадя. Не раздумывая. С весом, с
точностью. Один. Второй. Третий. Каждый череп — под каблуком. Сухой
хруст, как старые кости. Размазывал их лица в грязь, пока от голов
не оставались серо-красные пятна.
Только когда мозг превращался в месиво, они переставали ползти.
Только тогда — навсегда.
Мана — медленно, но верно — начала восстанавливаться. Пять
активаций. Пять выстрелов. Суммарно — минус шестьдесят пять единиц.
Учитывая, что у меня всего сто сорок — это почти половина резерва.
Я посмотрел на интерфейс: 140 ещё не было. Но будет. И скоро.
Я вытер лезвие о поросль, что росла рядом. Оно скользнуло по
ней, как по коже. Здесь нельзя было расслабляться. Ни на миг.
Болото не терпело паузы. Оно ждало следующего шага.
Скомандовав «возврат», я ощутил, как фрагменты металла с хрустом
вырываются из гниющих тел. Мясо рвалось неохотно, словно само
болото держало их. С шлепком и вязким звуком шарды вернулись и
вновь повисли за моей спиной, колеблясь, как хищные насекомые,
ожидающие команды.
Я осмотрел павших. Ничего. Только мясо. Раздутые ткани, рваная
кожа, гной. Ни артефактов, ни остатков разума. Я скинул остатки
мозгов с подошв, провёл ботинком по влажному камню, оставив на нём
полосы грязно-красной слизи, и осторожно двинулся дальше.
Спустя сотню шагов, болото вновь проявило свою враждебность.
Впереди — новая группа. Шестеро. Такие же гнилые, но в движении.
Эти не стояли — ползали. Резко, рывками. Я сразу понял: они
чувствуют, но не видят. Их поведение походило на охоту —
инстинктивную, неумолимую.
Я лег в вязь, медленно ползя, стараясь не сдвинуть и лишней
ветки, не хрустнуть ни мхом, ни костью. Слева сгнивший пень, справа
— корни. Я прятался в их тени.