Данный факт ничего не менял, для
меня, по крайней мере. Просто я впервые в жизни понял смысл слова
«братство». Не в его кинематографически-истасканном смысле, а в
подлинном, когда каждый готов встать за каждого. Пусть даже и всего
на одну ночь в году. По нашим стремным временам – уже немало.
И распрощались мы сердечно, с
суровыми мужскими объятьями, похлопываниями друг друга по спине и
заверениями в том, что «если чего – так я сразу».
Правда, дворничиха Фарида, которая
как раз махала метелкой у моего подъезда, очень неодобрительно на
это все смотрела, а когда Славы и примкнувший к ним Олег отъехали
от дома, укоризненно мне сказала:
– Сашка, зачем с мужчина обнимаешься?
Ну не получилось у тебя со Светка семья, и с Маринка тоже. Бывает
такое. Пальцем показал, сказал три раза «талак» – и новая женщина
ищи. Когда мужчина с мужчина – неправильно это. Деток не будет. Нет
деток – зачем жил на Земле? Что после себя оставил?
– Добрую память, – подумав, ответил
я. – Но ты, Фарида, не беспокойся. Это просто мои друзья. Я с
верного пути не сверну, уж поверь.
- Генка из второго подъезда тоже
сначала просто дружил, – сверля меня взглядом контрразведчика,
проговорила дворничиха. – Потом начал в такой салон ходить, в
который мужчина делать нечего. А потом с другом-мужчина на море
уехал. Все знают зачем. Бэш!
– Какой салон? – озадачился я.
– Где женщина ногти красят, –
подбоченилась Фарида. – Но то мы, нам Аллах сказал красивыми быть.
А мужчина там что делать?
Аргумент был убийственный. Но меня
просто так за горло не возьмешь.
– Это не про меня, – заявил я,
показывая разошедшейся женщине свои пальцы рук. – Вот, смотри, сам
себе ногти грызу. Без посторонней помощи. А красить их и в голову
не приходило.
– И все равно – женщина тебе надо, –
подытожила Фарида. – Нельзя мужчина без женщина. Мужчина без
женщина своя голова не хозяин.
– Это да, – признал я. – Ладно, спать
пойду.
Хорошие все же люди вокруг меня
живут. Вон переживают. Приятно.
Вот только поспать мне не удалось.
Спасибо Родьке, который сам, между прочим, очень неплохо выдрыхся в
моем рюкзаке, куда я его определил еще там, у дуба.
Развеселая компания слуг провела ночь
не хуже, чем мы, а то и получше. Их гвалт, писк и даже ругань
иногда звучала так громко, что даже нас, ведьмаков, перебивала. В
результате, на рассвете Родион предстал передо мной весь
взлохмаченный, со стеклянным взглядом и еле стоящий на задних
лапах. Да еще и с каким-то туго набитым мешком за спиной.