Вечером, спасаясь от накинувшихся на меня дружной
стаей комаров, я тайком забрался в дом, и устроился на той же
утренней лавке. Поаутогенив с полчаса и ничего не добившись,
забылся тягостным голодным сном.
Утром проснулся я позже всех, печь уже вовсю
топилась, готовя семье нехитрое варево, а в доме стоял гул от
бубнежа малышни. Прислушиваясь к глухому урчанию в животе, я
медленно спустил ноги на земляной пол и сел на лавке. И тут же
подскочил, как ошпаренный.
— Эй, а где поросенок?! Вы что меня не разбудили?
Вы его не принесли?
— Какой поросенок? Тебе, что сон приснился? —
Беляна усиленно подмигивает обоими глазами, корчит рожи и крутит
пальцами, указывая на застывших малышей и призывая меня к
молчанию.
— Да, сон, и поросенок во сне, точно. — Подтверждаю
для малышей выданную Беляной версию, и вываливаюсь в сени, таща ее
за руку.
— Ну?
— Да ходили, принесли, мать разделала и на ледник
сложила. — Косясь на домашнюю дверь, шепотом докладывает Беляна. —
А толку что, как сваришь, соседи запах услышат. Они же знают, что у
нас полгода как мяса нет! А дети разболтают, им не объяснишь…
Мать вашу Каниху! От досады хотелось заорать. Есть
хочется так, что уж и не знаю, а тут пятьдесят килишек свежей
свинины, но ее не тронь! Сырой, что ли, попробовать, печень-то
можно, хоть и противно.
С улицы заходит Каниха, и проходит в дом. Мы с
Беляной ползем следом, в доме напряженная тишина, подавленное
настроение взрослых почувствовали и беспечные малыши. Вдруг в мою
голову врывается спасительная мысль, я встаю и
провозглашаю:
— А чего это мы все дома сидим? Давайте сегодня
сходим на наш покос, посмотрим, как трава поднялась! А там я,
глядишь, рябчика поймаю!
— Перко рябчика поймает! — Восхищенно восклицает
доверчивый Манко. Каниха понимающе улыбается, начинается веселая
возня сборов, а как же, ведь нужно ничего не забыть: горшок, ложки
и… что бы еще с собой взять?!
— Сидите пока, я сейчас. — Предупреждает Каниха, и
выходит из избы. Надеюсь, возьмет кусок свинины побольше, мне дай
волю, так я этого свина один съем за раз, да еще и не
наемся.
А на улице вдруг становится шумно. Сквозь маленькие
оконца доносится гул голосов, и отдельные выкрики имени Канихи.
Старшие девчонки выскочили посмотреть, что там происходит, и через
минуту бледная Беляна заходит назад. Тихо шепчет мне: