Тогда Вася полез в маленький мешочек из козьей шкурки и сунул
туда пальцы.
— Тут… Тут семена какие-то…
— Дай посмотрю, — сказал я, протягивая Уткину руку.
Тяжело дышащий Айдарбек настороженно наблюдал за тем, как я
принимаю из рук Васи мешочек.
Я сунул внутрь пальцы, достал на подушечках несколько
зёрнышек.
— Ясно. Банг.
Сагдиев нахмурился. Видимо, услышал знакомое слово.
— Это че ещё такое? — спросил любопытный Вася.
— Банг. Дурман-трава, — пояснил я.
— Так это ж наркотик… — удивился Вася.
— Это поможет, — проговорил Айдарбек слабым голосом. — Но духи
предков начнут шептать…
Значит, вот что принимал Айдарбек после того, как мы привели его
в пещеру. Я подозревал нечто подобное. К тому же это объясняло его
безучастное поведение во время нашей заварушки.
— Это изъять надо! — сказал Уткин, поочерёдно глядя то на меня,
то на Сагдиева.
— Нет. Пусть принимает, — сказал я задумчиво. — Иначе до заставы
не протянет.
Прикинув два и два, я сказал Айдарбеку, показав ему мешочек:
— Я дам тебе твой банг, Айдар, но сначала расскажи подробнее
всё, что знаешь. Иначе с твоими голосами предков путного ничего уже
не расскажешь.
Старик сделал брови домиком. Посмотрел на меня как-то жалобно, а
потом пролепетал:
— Болит…
— Так. Ильяс, дай ему обезбол. Есть ещё?
— Пока да, — кивнул Сагдиев. — Анальгин.
— С его ранением это как мёртвому припарка. Давай по-фронтовому.
Со спиртом. Так эффект будет получше.
— Это… как? По-фронтовому? — удивился Сагдиев.
— Дай таблетки и спирт из аптечки. Ложку ещё.
Сагдиев послушался. Он выдавил мне две таблетки анальгина из
пластинки. Передал маленький тридцатимиллилитровый флакончик
спирта, которым обычно обрабатывают раны.
Я аккуратно растолок таблетки камнями. Ссыпал порошок в
алюминиевую ложку с заранее налитым туда спиртом. Потом добавил
несколько капель воды из своей фляги.
При тусклом свете нашей коптилки я осмотрел получившуюся
мутноватую жидкость. Встал, держа ложку. Подошёл к пастуху.
— Глотай разом. Скоро полегчает.
Старик жалобно глянул на меня. Потом на ложку. Открыл рот. Я
залил обезболивающее ему в рот.
Старик проглотил, сморщился от горечи. Потом сплюнул неприятную
на вкус слюну и тут же зашипел ещё и от боли в ноге.
— Вот. Запей, — предложил я ему фляжку.
Тот принял, сделал несколько жадных глотков. Тогда я вернулся на
своё место.