Вася Уткин сглотнул. Сагдиев, сжав губы, опустил взгляд. Потом
снял фуражку, провёл пятернёй по тёмному ёжику своих коротко
остриженных волос.
— А если ты не вернёшься? — спросил Ильяс Сагдиев, взглянув
наконец на меня.
— Это Граница, Ильяс. Тут мы каждый день можем не вернуться, — я
улыбнулся. — Вы должны бы уже попривыкнуть. Так что идите. От вас
зависит, как скоро к нам помощь подоспеет.
Спустя два часа пути мой организм стал сильнее испытывать на
себе всю тяжесть пребывания в высокогорных условиях. Теперь
приходилось следить не только за окружающей обстановкой, но и за
состоянием своим и Огонька.
Периодически я трогал шею жеребца, считал пульс его сердца.
Лошади быстрее чувствуют гипоксию. Если сердце Огонька начнёт
бешено биться, придётся останавливаться.
Кроме того, как только я отправился в путь, стал применять
правило шестидесяти минут — каждый час спешиваться и некоторое
время идти пешком, чтобы улучшить кровообращение в ногах.
В седле же я пытался синхронизировать своё дыхание с движением
лошади — вдох, когда Огонёк заносил передние копыта, выдох — когда
задние ноги отталкивались от камней. Через десять минут такого
дыхания тело само дышало в такт, будто мы с жеребцом слились в одно
единственное существо.
Хорошо помогала «поза чабана». Я ссутулился, перенёс вес тела на
переднюю луку седла, чтобы упростить диафрагме её работу.
Я не смотрел на перевал, маячивший где-то выше. Только считал
шаги Огонька: «Сорок три, сорок четыре…» Десантура научила
— если думать о конце пути, горная болезнь съест тебя заживо.
Так мы с Огоньком и двигались по извилистым тропам всё выше и
выше.
Первым доказательством того, что я был прав, и у наряда начались
проблемы, стал звук выстрела, разнесшийся где-то в горах.
Громкий звук выстрела, казалось, отразился от самого неба и
рассеялся по всем вершинам Бидо.
— Тпру… — лёгонько натянул я поводья. Прислушался.
Снова грянул выстрел. Звук его был странным, нехарактерным и
непривычным моему уху — будто кто-то разбил толстое стекло кулаком.
Звук не раскатился, а осел в скалах тяжёлым гулом, как будто гора
вздохнула и замолчала.
Если работал снайпер, стреляли не из СВД. Может, из пулемёта? Но
почему так редко и одиночными?
Грянуло снова, в третий раз. Теперь я обратил внимание на эхо.
Постарался хоть как-то, хоть приблизительно оценить расстояние. Эхо
почти не было.