— Подкрепление подоспело, пляши, — сказал я, борясь с
собственным дыханием, угнетённым разреженным воздухом.
— Мы ж вас оставили…
— Опаздываете, — хмыкнул я Мартынову, — не пришли к сроку. Я
отправил остальных на заставу, а сам — к вам.
Мартынов нахмурился, но соображал он недолго. Придержав панаму,
приподнял подбородок и оглянулся, как бы пытаясь пробить взглядом
плотное тело камня.
— Ладно. У нас тут вон чё творится. Снайпер прижал, сука.
Шли-шли нормально, от самого конца участка. Эта падла, видать, за
нами наблюдала. Когда поняла, что мы вышли на открытое место —
стала жать. Головы поднять не даёт!
Мартынов говорил быстро и отрывисто, при этом запыхивался и
глубоко дышал, стараясь наполнить лёгкие воздухом.
Старший сержант грубо выругался матом, сухо сплюнул и
добавил:
— По лошадям, падла, стрелял. Мы с Гамгадзе и пленными успели
спешиться. А вот Алим — нет.
Я глянул на Канджиева. Тот молчал, но уставился на меня,
придерживая свою руку.
— Упал? — спросил я Мартынова.
— Да. Под кобылу свою угодил. Сломал руку. Стрелять нормально не
может. А этих… — он кивнул на притихшего рядом с собой лазутчика, —
этих мы взяли…
— Про этих потом. Давай сейчас со снайпером решать.
— План есть, — кивнул Мартынов. — Кидаем дымовые шашки на тропу.
Потом отходим по-пластунски под прикрытием дыма.
— Медленно, — покачал я головой, — да и ветер. Он меняется
каждые две-три минуты — то туда, то сюда. Может случиться так, что
без прикрытия останемся. Да и ползком — долго. До укрытия метров
пятьдесят.
Лицо Мартынова ожесточилось. Он раздул ноздри и нервно
выдохнул.
— А что ещё делать?! У тебя план получше есть?! Сидеть тут
ждать?! Так долго не просидим!
— Атаковать, — сказал я, решительно заглянув старшему сержанту в
глаза.
Взгляд его на миг сделался удивлённым. Он вскинул белесые, едва
заметные брови.
— Как? Как атаковать? Мы с Алимом пытались высмотреть, где этот
гад засел. Ничерта не выходит! Он, сука, хитрый как шакал.
Снова грянул выстрел. Все втроём мы пригнули головы.
Гамгадзе снова дал короткую очередь в ответ. Мартынов стрелять
не стал. Вместо этого сказал:
— Связи нету! Мёртвая зона! А это тебе явно не душманский
снайпер-самоучка. Этот дело своё знает!
Я задумался на несколько мгновений. Подался вперёд, глянул на
лазутчика.
Встретился с ним взглядом. Сквозь тёмные линзы его очков
совершенно не просматривались глаза. Его угловатое, вытянутое лицо
и правда показалось мне каким-то «нечеловечьим», как бы выразился
старик Айдарбек. Будто бы сквозь эти линзы смотрело на меня не
живое существо, а какое-то устройство, в голове которого только
схемы да лампочки.