Дома его ждал подзатыльник: «Где все утро шлялся?». Мальчик
только отупело смотрел на отца, не осмеливаясь попросить воды.
«Иди к себе, и чтоб я тебя не видел», – отмахнулся отец,
возвращаясь к неразгаданному кроссворду на желтоватой бумаге в
жирных пятнах и бутылке с теплой, мутно-серой жидкостью.
И он пошел. Заперся в комнате и забылся тревожным, лихорадочным
сном, в котором его никак не покидала жажда. Глубокой ночью
прокрался на кухню и выпил все, что оставалось в кувшине с чистой
воды. Пробовал отхлебнуть из бутылки отца – воды не хватило. Но
жидкость обжигала горло и отвратительно пахла. С трудом поставив
бутылку на место и стянув последний кусок хлеба из пакета, он
вернулся в комнату.
После этого дом из поля видимости Вик старался не терять.
Все, что он мог вспомнить о пребывании Вика на хуторе – голод.
Работа, поначалу, когда они с отцом приводили дом в порядок.
Палящее солнце. И отчаянная скука.
Ему нужно помочь. Неважно, по крайней мере сейчас неважно, в чем
суть и в чем смысл его существования. Он точно знает две вещи.
Он не хочет умирать.
И он хочет помочь мальчику – Вик отчаянно нуждается в нем.
Значит, пусть будет так.
С этими мыслями он закрыл глаза и сонная темнота наконец
наступила и для него.
— Говорят, что он в зелёном!
— Где ж он? — Я иду за звоном.
Цветаева
Золото утреннего света пролилось из окна на пол. Где-то
надрывались петухи, и их переливчатый крик возвещал начало нового
дня.
Вик открыл глаза – и правда почти белого цвета. Совсем не похожи
на те, что он разглядывал в зеркале ночью. Первым делом он осмотрел
комнату.
Табуретка стояла у стола. Не там, где он поставил. Значит,
смутное воспоминание о том, как он смотрел в зеркало чужими глазами
– все же не сон?
– Эй, ты здесь? – спросил он у пустой комнаты, чувствуя себя до
ужаса глупо.
Вчера было темно. А в темноте живут монстры. И совы. И
голоса.
И еще сны. Наверно, ему все-таки приснился сон.
Одевшись и, на всякий случай, подвинув табурет на то место, где
он и стоял, Вик вышел из комнаты и плотно закрыл за собой дверь.
Вот так. Пусть призраки и волшебство остаются в ночи. Перед ним –
пустой коридор, без следов присутствия монстра.
Кухня была тоже пуста. Отец редко просыпался до обеда. Он
ложился глубокой ночью, и перед сном обычно успевал задать свиньям
корм. Убирал хлев днем. До обеда не стоило шуметь.