«Нет. Я ужасно боюсь… других вещей», – так же спокойно ответил
голос.
– Каких же? Боли? Воды? Насекомых?
«Боли. Боюсь сделать кому-то больно».
– И что в этом страшного? Не тебе ведь больно, – возразил Вик,
но тут же осекся.
Как-то он толкнул сестру. Не помнил, почему. Вроде даже не со
зла, они просто заигрались. Она упала, ударившись спиной об угол
стола. И прежде обжигающего стыда пришел морозный ужас. Он ведь
точно знал, что она ничего себе не сломала, и что она не станет
говорить родителям. Но страх перед причиненной им болью полоснул,
как плетью. И потом пришел стыд – болезненный, но понятный.
«Я боюсь превратиться в кого-то, непохожего на себя. Я еще не
понял, кто я, и что здесь делаю. И сколько это продлится. Так что
можно сказать, что я еще боюсь смерти», – продолжил голос.
– Как ты станешь не похожим на себя? Вот ты есть, ты что-то
хочешь и делаешь, как хочешь. Поступаешь, как думаешь, пра-виль-но
поступать. У тебя же всегда есть выбор, – сказал Вик, с усилием
развязывая веревку на мешке.
Слово «правильно» ему нравилось. Хорошее было слово, жаль, что
вокруг все было совсем, совсем неправильно.
«К сожалению, выбор у нас есть не всегда. Эту не бери, видишь,
вон на той плесень. Ищи те, которые плесенью не пахнут», –
посоветовал голос.
– Ты же сказал, они все съедят?
«Мы же собираемся с ними дружить, а?»
Дружба с собаками казалась Вику чем-то абсурдным. И вообще этот
ничего не понимает. С него бы сталось вчера выйти в коридор и
погладить того монстра с тысячей глаз. И назвать его
«Пушистиком».
«А между прочим – ты стал бы бояться кого-то, кого зовут
"Пушистиком"? И откуда ты знаешь, что монстр не хочет с тобой
дружить?» – беззлобно усмехнулся собеседник.
«Пушистик», ну надо же! Зачем с ними дружить, с монстрами? Уж
точно не от одиночества они становятся такими страшными, полными
жажды чужой боли. И нечего искать в них хорошее.
Он сложил выбранные корки в чистое, пластиковое ведро. Отец
обычно пользовался другим, металлическим, оно было больше и гораздо
тяжелее.
Первый пес поднялся с пыльной земли, стоило Вику выйти из-за
сарая.
Пес прижал уши и глухо заворчал.
– А ты можешь… как с чашкой?
«Могу. А если я завтра исчезну – так и будешь бояться
собак?»
– Да, – просто ответил Вик, делая еще один шаг к псу.
С тихим звоном цепи поднялась вторая собака. Она не рычала,
только скалилась, прижав уши.