«Как зовут собак?» – внезапно спросил голос.
Вик чувствовал его ровное спокойствие. Вставшие с земли,
ощерившие загривки и оскалившие клыки, псы и правда ничуть его не
тревожили.
– Правого зовут Правый, а левую – Левая.
«Они отзываются?»
– Нет, они… они не знают, как их зовут. Папа с ними не
разговаривает.
«Тогда придумай им имена. Только сразу, не жди, пока вы
подружитесь. На кого похож кобель?»
Пес был крупный, поджарый, с широкой брыластой мордой. У
розового носа топорщились жесткие, короткие усы. Он и правда похож
на…
– Боцман. Его будут звать Боцманом! У меня такой в книге
нарисован.
«Молодец. Теперь придумай имя суке».
Сука была злее. Тощая, с тоскливыми желтыми глазами и узкой
волчьей мордой, она переступала тонкими лапами по земле, готовая
сорвать в ту же секунду, как он окажется на расстоянии броска. Это
вообще словно была не собака, а лишь ее…
– Тень. Ее зовут Тень.
«Вот видишь. Теперь подойди к Тени, только медленно. Ведро
поставь на землю, возьми в правую руку корку, а левую вытяни
открытой ладонью вперед».
Доказывать что-то было бесполезно. «Подойди к собаке», «дай ей
имя», дальше что, «погладь ей уши»?!
Черный нос Тени быстро задергался. Она замерла в
нерешительности, не делая движений навстречу. Только прижала
острые, рваные уши и спрятала клыки.
– Бери, я… я же не буду тебя обижать, – тихо сказал Вик,
стараясь, чтобы голос не дрожал.
Он бы никогда не стал бить собаку. Ему было противно, когда
отец, намотав на кулак цепь, бил собак ногой под ребра. Собаки
визжали, потом только скулили, и под конец – хрипели, придушенные
ошейником. Цепь кобеля была длиннее, и отец бил всегда сначала его
так, чтобы сука не дотянулась со своей цепи. В этом было что-то
бесчестное. Что-то подлое и малодушное.
Собака сделала пару неуверенных шагов. Зубы щелкнули, мазнув по
пальцам – она схватила корку и бросилась к забору. Вик сам, без
подсказки, взял ведро и протянул еще одну корку кобелю. Он подошел,
все еще щерясь, и даже слегка прикусил его пальцы, забирая хлеб. Но
ни одна собака больше не рычала.
Он разделил оставшийся хлеб на две равные части, одну оставив
Боцману, а вторую подвинув к Тени.
«Крошки-то вытряхни», – проворчал голос, когда Вик начал
торопливо набирать воду в ведро.
Он, кивнув, вылил воду с крошками на землю. Набрал полное ведро,
но не спешил уходить. Первое он вылил в сухую жестяную миску
Боцмана, а затем набрал второе для Тени. И только третье он потащил
к дому.