Ему нужно было научиться управлять этими руками. Неуклюжие,
негнущиеся пальцы, тонкие запястья, белая кожа. Мальчик, выросший в
городе и не покидавший пределов своего двора, был слаб и совершенно
неприспособлен к жизни.
Мартин несколько дней наблюдал за деревенскими детьми. Не как
Вик – с недоумением и легкой завистью. Мартин замечал, что дети
здесь больше похожи на зверят. Ловкие, сильные, обожженные солнцем,
с выгоревшими, сухими волосами. У этих детей были цепкие взгляды.
Перевитые ниточками жил запястья. Они быстро бегали. Хорошо лазали
по деревьям, не боялись боли, прекрасно ориентировались в
пространстве. Их цинизм мог показаться городскому жителю
жестокостью – Мартин слышал историю о кролике, которого девочка
вырастила, как питомца. Родители зарезали его, как и остальных.
Девочка хвасталась рукавичкой с особым пятнышком в виде сердечка –
за него крольчонок ей и приглянулся.
Как и всякие дети, эти дети любили сказки. Рассказчика они
слушали, будто в трансе, целиком отдаваясь сюжету. А еще у них было
особенное воображение, коллективное. Если мальчик бежал через поле
с палкой, даже у тех, кто не участвовал в игре, не возникало
вопросов, что он делает. Всем откуда-то было прекрасно известно,
что это солдат. С автоматом.
Шанс стать, как эти дети Вик безнадежно упустил, но он и не
особо стремился. Ему претили шумные компании и развлечения вроде
«бросить в костер пустой газовый баллон и отбежать не дальше всех».
Да и дети его пугали, хоть он бы и ни за что не признался в этом
Мартину, а Мартин не стал бы говорить, что знает. Это были совсем
другие дети, никогда не знавшие дома с серыми стенами. И у них не
было шанса понять друг друга. Но Вику придется с ними
договариваться, скоро он пойдет в школу.
Мартин отложил нож и скептически оглядел результат своего труда.
Птица в результате угадывалась весьма смутно, зато, даже когда нож
срывался, он ни разу не порезал руку. Ему не хотелось делать Вику
больно. И пугать его появившимися порезами. Вик и так будто
побаивается его. Хотя и тянется искренне. От этой мысли на душе
каждый раз становилось теплее.
А что, интересно, в его темноте можно зажигать огоньки?.. Эта
мысль была бы ярким огоньком. Золотистым, с электрическими колючими
вспышками.
Мартин давно понял, что Вик не отличается смелостью. Мальчик,
словно дикий крысенок, выросший в неволе, был осторожен, недоверчив
и замкнут. И все же верил в волшебство. И в то, что люди хорошие. И
даже деревня ему нравилась, несмотря на испытания, что ему
приходилось переживать. Он мог часами сидеть в пыли у забора,
наблюдая за лесом. Или за полем. Все, чего ему не хватало,
дорисовывало воображение. И это… восхищало. Мартин помнил, как
однажды солнце заслонили черные драконьи крылья.