– Я его похороню! Если на могиле будет написано «Виктор Редкий»
– ну и ладно, у тебя будет своя могила! Даже если мне придется
хоронить сюртук, твои портреты и…
Она вырвалась. Встала перед ним, глядя сверху вниз. Слезы она не
вытирала – на это не было времени. В любой момент он исчезнет.
Была такая сказка, а может, и не одна – про человека, с которым
можно быть только в темноте. Нельзя зажигать свечей, потому что
тогда волшебство закончится, и наступит реальность. Оказывается, и
в жизни иногда приходится следовать сказочным правилам.
– И все, – прошипела Ника. – Это все, что мне останется от тебя,
Милорд. Все, что ты мне оставишь – то, что я сделаю, что придумаю
про тебя сама! А что мне написать на камне?
– «Милорд» и напиши, если уж решила меня так звать, – устало
ответил он. – Как же, «а если у него нет имени»... всегда такой
был... Ника, это милосердие, понимаешь? Не только для меня, но и
для него, и для… других людей.
– Я не хочу для него никакого милосердия, – процедила она,
отворачиваясь. – Я не хочу для других никакого милосердия. Почему я
вообще должна думать о ком-то еще?! Я полтора года не выходила из
этой чертовой квартиры! И что, кто-то, кроме тебя, был ко мне
милосерден?!
– Я знаю, что ты не такая. Ты не жестокая, – он сжал ее
запястья. – Я жестокий. И Виктор. И наша милая сестра – может Лера
даже больше, чем Виктор. А ты лучше, чем мы. Я хотел бы, чтобы было
иначе, я клянусь тебе, – и в голосе плеснула искренняя, режущая
боль, – но из-за меня... Из-за моих ошибок, а их много было,
непростительно много… Из-за меня тебе придется его убить. Тогда ты
сможешь выйти, и не получится как в прошлый раз, когда я пытался
помочь тебе сбежать.
– И тебя, – хрипло сказала Ника. – Убить его и тебя.
– И меня, – кивнул он.
– Что написать на камне? Как тебя зовут? Как он тебя звал,
Милорд? – настойчиво спросила она.
Откуда-то она знала, что неизбежный финал наступит совсем скоро.
Может, это их последняя осень и хорошо, если удастся пережить зиму.
Уже превратились в белые шрамы порезы на его спине – широкая «V»,
так и не ставшая «М». Летом травой поросла могила рыжего пса по
имени Генри. Виктор все больше времени проводил с сестрой – будто
чувствовал, что их собираются разлучить снова.
Ника не знала, почему когда-то развелись родители Виктора, да и
сам Виктор этого скорее всего не знал. Не знал, почему в шесть лет
его увезли в ту проклятую деревню. Ника видела его отца и их старый
дом, и в других обстоятельствах, пожалуй, посочувствовала бы
Виктору. Поэтому ей так понравилась шутка с коробкой из-под скотча
и театральным реквизитом – в тот раз она смеялась. Ведь тот человек
был виноват не только перед Виктором.