Боль – это не так уж и страшно. Он ведь уберег от нее мальчика.
Зато Вик увидел, каков его отец на самом деле.
Мартин завернулся в одеяло и прикрыл глаза. Он почему-то
чувствовал себя очень уставшим. В этот же момент он забылся липким,
тревожным сном. А Вик не стал ему мешать.
Пусть он спит, добрый и смелый Мартин, ничего не знающий о
канарейке.
…
Мартин спустился с чердака вечером. Вода в бутылке давно
кончилась, а на улице, хотя липкая дневная жара спала, царила
тяжелая, будто предгрозовая духота.
К тому же Мартин не хотел лишать Вика возможности поесть или
заставлять мучиться от жажды. Но позволять ему идти самому Мартин
тоже не стал – кроме стреляющей боли тело было наполнено странной
усталостью. Как после тяжелой работы. На надрыв.
Он мог бы отойти в сторону. Эта боль была терпимой. Она, может,
была бы полезна Вику – первая в жизни тяжесть, первый настоящий
груз. Но он так и не смог себя заставить.
Отца не было дома. Кухня не сохранила следов вчерашнего.
На столе не было посуды. Вообще ничего не было, только длинная,
свежая царапина. Мартин рассеяно провел по ней рукой. Она была
шершавая, с тонкими белыми лучиками-щепками.
«Мартин тебе… страшно?» – тихо спросил его Вик.
– Нет, – честно ответил он. – Только тошно.
«А мне – страшно», – еще тише признался Вик.
Мартин отвернулся от стола и молча начал собирать в сумку
какую-то еду. Наполнил бутылку остатками воды из ведра.
«Мартин, тебе очень больно?..»
– Нет. Правда, все…все в порядке. Скоро боль совсем пройдет, и
ты сможешь… все будет, как раньше.
«Не будет», – грустно сказал ему Вик.
И, не дав возразить, продолжил:
«Пойдем к озеру. Ты ведь хочешь. Давай… не возвращаться сегодня.
Останемся в лесу. Я не буду бояться темноты, правда».
А ведь он и правда хотел. Он собирался смыть кровь в душе на
улице, под слабым напором холодной воды, пахнущей железом и
вернуться на чердак. Там лежать ничком на одеяле и ждать, пока боль
утихнет. И рассказывать Вику очередную сказку, чтобы ему не было
страшно. И чтобы его не донимали тяжелые, взрослые мысли.
Но с мыслями, видимо, опоздал.
– Хорошо, я только… соберу сумку.
…
Костер был совсем маленьким. Мартин смотрел в него, и думал о
том, сколько разного есть на свете огня.
Есть тот, что гудит, разрывая небо, беспощадный лесной
пожар.
Есть тот, что трещит в его камине.