— Я от вас позвоню, – не спросил, а предупредил лейтенант.
Он подошёл к телефону, который стоял у рабочего места вахтёра,
быстро по памяти набрал номер. Жестом показал вахтёрше, чтобы она
удалилась. Дождался, а после и проверил, чтобы никого рядом не
было.
— Товарищ капитан, проводил следственное мероприятие,
прорабатывал версию причастности Анатолия Аркадьевича Чубайсова, –
отчитывался перед начальником следственной группы лейтенант.
— Повиси на трубке, лейтенант, – жёстко сказал сотрудник
комитета.
На другом конце провода капитан раскрыл свой блокнот, начал
листать его до буквы «Э». «Экономический кружок» — именно такую
запись в своём ежедневнике и искал комитетчик.
— Больше к Чубайсову чтобы и близко не подходил. Он у нас
разрабатывается по другому делу! – жёстко говорил, будто
припечатывал, капитан.
— Так точно! – борясь с внутренним конфликтом, сказал
Матюшенко.
Лейтенант направлялся к станции метро, внутри у него кипело
негодование. Он считал, что КГБ — единственная структура, которая
честно и профессионально стоит на страже Отечества. Но, когда он
вошёл в состав следственной группы по делу убийства фарцовщика
Ильи, то всё больше стал разочаровываться в своих убеждениях. Того
не трогай, к этому не подходи... Причём все, кого запрещали трогать
или к кому запрещали подходить, все дети родителей, которые очень
хорошо устроились в этой жизни.
Если сперва Матюшенко казалось, что это вполне нормально, что,
может быть, КГБ или ОБХСС разрабатывают кого-то из родителей тех,
кто был в списках убитого фарцовщика, то теперь он стал улавливать
систему.
Фарцовщику Илье Шатыро не просто позволяли работать, его даже
охранял КГБ. И уже были намёки на то, что дело будет в скором
времени закрываться. И вполне убедительно была построена картина
убийства. Всё выглядело так, будто Илья поссорился со своими
подельниками, и они друг друга убили. Это точно было не так. Но,
видимо, кроме как самому лейтенанту, больше уже некому волноваться
за честное следствие.
И вот на чём поймал себя лейтенант: он с удовольствием ещё
пообщался бы с Чубайсовым. Та выдержка, те грамотные ответы,
которые предоставлял ему этот молодой человек, настолько были
убедительными, как будто Матюшенко общался со своим коллегой. А
использование различных юридических терминов, разговор о рецидиве —
всё это Чубайсов объяснял просто своим неплохим образованием. Мол,
такие науки, как экономика и юриспруденция, если не родные сёстры,
то двоюродные точно. Так что юрист не может в экономике разбираться
лишь поверхностно, как и экономист должен знать законы. Матюшенко,
конечно, ещё подумает, но, возможно, даже примет приглашение
пообщаться в неформальной обстановке с этим человеком.