* * *
А лейтенант был хорош! Напористый, думающий. Но что для меня
было наиболее интересным — он, будто наивный ребёнок, всё ещё верит
в истинную правду и чистую, незамутненную справедливость.
Я и сам когда-то был таким. В прошлой жизни на заре своей
профессиональной деятельности. И вспоминаю те свои мотивы, суждения
с какой-то ностальгией. Ведь это прекрасно – думать, что в мире
справедливость есть, нужно только её поискать. Что есть преступник,
а есть тот, кто его ловит. И в таком мировоззрении первое – это
обязательно чёрное, второе – обязательно белое. Но жизнь, она
всегда серая, только с разными оттенками.
Однако стоит признать, что в ходе этого допроса мне пришлось
несколько напрячься. Не прошёл мимо меня тот взгляд, который
Матюшенко бросал на окно в комнате. Он явно рассматривал решётку и
насколько та прикреплена.
— Всё, забыли об этом. Впереди много работы. Пора пробовать
перевербовывать будущих реформаторов под себя, – вслух сказал я,
направляясь на кухню к своему тайнику.
Выудив тетрадку из-за настенной плитки, я отправился готовиться
к собранию. Стук в дверь прервал ещё не начавшуюся мою работу.
— Кого нелёгкая принесла? – спросил я, пряча тетрадку под тюфяк
на кровати.
— Анатолий Аркадьевич, я хочу пригласить вас на ужин, – сказала
Света, смущённо пряча свои глазки и не проходя в комнату,
переминаясь с ноги на ногу у порога.
— Спасибо, Света, но я поел, – ответил я.
Осмотрел девушку. Внешний вид женщины всегда говорит о том, что
она хочет или чего ожидает. Что может ожидать уже сформировавшаяся
девушка, весьма активная, развязная, которая уже имела интимные
отношения, по крайней мере, об этом знает всё общежитие? Если эта
девушка ещё и одета в лёгкое, почти прозрачное платьице, без
бюстгальтера и с расстёгнутыми пуговками декольте настолько, что
было понятно — вторичные половые признаки у девчонки развиты...
— Зайди! – потребовал я, закрывая за Светой дверь.
Девчонка прошмыгнула в мою комнату, сразу же бросив взгляд на
кровать. Я внутренне усмехнулся. Она уже решила, что сейчас будет
привораживать меня своими телесами.
— Не хотел, чтобы кто-то слышал. Но скажу тебе только одно. Я не
герой твоего романа. Согласись, если ты будешь пытаться меня
соблазнить, а я буду всё в более грубых формах тебе отказывать, то
могут пойти слухи, тебя могут высмеивать. А я желаю тебе только
добра, – говорил я, а Света начала застёгивать все пуговицы, пряча
то, что только что хотела подарить мне.