Рукавишников прищурился. Он явно
колебался. Моя уверенность, упоминание конкретного имени и звания,
дерзкое заявление о пути на Кару — все это сбивало с толку. Он все
еще подозревал меня, я это видел, но доказать с ходу ничего не
мог.
— Вещи Попова, значит? — Он обвел
взглядом наши скромные пожитки и тюки контрабандистов. — А ну-ка,
покажь, что везете! Солдаты, досмотреть!
Вот он, критический момент.
— Слушаюсь, ваше благородие! — с
готовностью ответил я, но тут же добавил, понизив голос до
доверительного тона: — Можем и показать, дело нехитрое, только…
Офицер Попов уж больно трепетно к своим вещам относится. Характер у
Ивана Петровича, сами понимаете… Не дай бог узнает, что без него
или без его прямого указания сундуки вскрывали да вещи
перетряхивали… Осерчает ведь, ваше благородие. А ну как жалобу
напишет? Оно вам надо, из-за простого любопытства с начальством
окружным отношения портить? Мы люди маленькие, нам велено доставить
в сохранности и побыстрее, мы и везем. А вскрывать — то только по
его личному приказу…
Я замолчал, внимательно глядя на
реакцию Руковишникова. Я играл на его возможном нежелании
ввязываться в бюрократические дрязги с другим офицером из-за
какой-то партии «надзирателей» с подозрительными рожами.
Рукавишников несколько секунд молчал,
обдумывая ситуацию. Его взгляд скользнул по нашим напряженным
лицам, по невозмутимому Хану, по тюкам. Он все еще не верил, но мой
намек на возможные неприятности по службе, видимо, достиг цели.
Рисковать своей карьерой из-за подозрения, которое еще надо
доказать, он, похоже, не хотел. Или, может, решил проверить мою
историю позже, связавшись с Нерчинском.
— Ладно, — наконец процедил он сквозь
зубы, и в его голосе слышалось откровенное сожаление, что
приходится нас отпускать.
— Проваливайте! Но если лжете,
голубчики… найду ведь. В Сибири народу мало.
Он так и не убрал руку с кобуры,
давая понять, что расслабляться рано.
— Рады стараться, ваше благородие! —
бодро ответил я, стараясь скрыть вздох облегчения.
Я тронул поводья, стараясь не
показывать спешки. Спутники последовали моему примеру. Мы медленно
двинулись мимо патруля, чувствуя на спинах тяжелый, пристальный
взгляд Рукавишникова. Он смотрел нам вслед, пока мы не скрылись за
поворотом дороги.
Только тогда напряжение немного
отпустило.