Мы двинулись дальше. Постепенно воздух становился всё суше,
количество пыли увеличилось. Наш путь медленно, но верно подходил к
завершению. Пейзаж изменился до неузнаваемости: теперь вокруг были
только выжженная солнцем земля да редкие кустарники, цепляющиеся
корнями за скудную почву.
И вот пошли деревни, которые я уже проезжал, когда мы ехали в
Константинополь. Покосившиеся домики, высохшие поля, редкие группы
людей, работающих под палящим солнцем. Бедность была видна
невооружённым глазом.
Наконец, мы остановились. Я дружно с остальными выбежал из
машины и давай тянуться. Мышцы, затёкшие от долгого сидения,
протестующе ныли, в суставах хрустело, спина болела так, словно по
ней проехался каток.
Местные смотрели только на меня. Согнали всех турок, чтобы они
встретили своего нового иностранного бея с женой. Было в их
взглядах что-то среднее между любопытством и страхом. Наверное, для
них это всё равно что встретить монстра, только разумного.
Почти сразу я начал вникать в дела. Хотелось, конечно, сначала к
своим отправиться, благо русская граница видна невооружённым
глазом, там стояли наши войска. Но чует моё сердце, что они меня
оставят, не выпустят обратно. Поэтому сначала разберусь тут, а
потом уже поеду дальше.
Все же в курсе, что мир подписан. Я везу лишь формальный
документ. Пара дней у меня точно есть. Не остался на празднике в
Константинополе, хотя как дипломат мог. Так что имею право
задержаться ещё немного, чтобы оценить свои новые владения и
придумать план развития.
Бей ходил рядом и переводил, что докладывали местные старосты. В
общем, мне выделили шесть деревень. Общее количество душ — около
тысячи. Часть из них — землевладельцы, другие — воины. Тут,
оказывается, что-то типа нищих деревенек. Занимаются выращиванием
всякого да скот пасут. Алхимиков, магов или кого-то ещё нет. Мне
достались простые, самые обычные селения, которые видали лучшие
времена.
Жители шарахались от меня, как от прокажённого. Говорили только
с Мустафой, бросая в мою сторону опасливые взгляды. Женщины
прятались за мужчин и ещё детей скрывали, словно я пришёл их
красть. Дети смотрели с любопытством, но стоило мне только
повернуться в их сторону, как они тут же разбегались.
Земля вокруг — сухая, потрескавшаяся, явно страдающая от
недостатка воды. Поля, некогда плодородные, теперь заросли
сорняками. Сады высохли, скот — худой, изнурённый жарой и
недоеданием. Деревенская площадь, на которой нас встречали, была
покрыта толстым слоем пыли, взлетавшей при каждом шаге.