фирланских
эмиссаров, но и о наших покойниках они не
забывают.
—
При чем здесь политический сыск? — удивился я.
Джервас развел руками:
—
Тайная полиция — любимое детище великого герцога, эти… как бы
сказать… сеньоры отчитываются только перед ним. И, сами
понимаете, невозможно допустить, чтобы простецы-живодеры
преуспели там, где потерпели неудачу лучшие умы научного и
церковного сословий. Иначе и глазом моргнуть не успеем, как
лишимся всяких полномочий!
Я
кивнул. Это многое объясняло. Многое, но не все.
—
Мне доводилось слышать, что герхардианцы пользуются безмерной
поддержкой его королевского высочества…
—
Скорее, ее королевского высочества, — поправил меня
магистр-управляющий. — В этом-то все и дело! Но это не та
тема, которую станут обсуждать разумные люди, просто примите
как данность.
Я
кивнул, и мы перешли к обсуждению графини
Меллен. Как оказалось, ее сиятельство обладала
колдовским даром и даже прошла соответствующее обучение в
местном университете, а помимо тяги к чувственным
наслаждениям, всерьез интересовалась театром, слыла меценатом
и обожала устраивать костюмированные приемы.
Под конец я стребовал у магистра
разрешение на доступ к служебным фондам университетской
библиотеки, вышел на набережную, какое-то время присматривался к
злосчастной отмели и попутно переваривал услышанное. Затем
двинулся к ближайшему мосту и уже знакомой дорогой отправился
к пансиону вдовы Блом. На этот раз зашел со двора и
уже на подходе насторожился, заслышав лязг стали о сталь.
Осторожно заглянул за угол и увидел престранную
картину.
Уве со шпагой в правой руке и
магическим жезлом в левой вертелся как уж на сковородке,
пытаясь не дать загнать себя в угол маэстро Салазару.
Клинком мой слуга владел не так уж и плохо, да еще волшебная
палочка короткими отрывистыми движениями свивала эфир в силовые
жгуты, которые пытались оплести ноги противника, захлестнуть
его оружие или откинуть прочь.
Обычный бретер давно оказался бы связан
по рукам и ногам, но Микаэль легко уходил от магических атак
и беспрестанно наступал, не позволяя пареньку сотворить никаких
более серьезных чар. А под конец поединка маэстро и вовсе
перехватил призрачное щупальце и дернул его на себя. Уве от
неожиданности качнулся вперед и едва не получил эфесом шпаги
по лицу; тот замер перед самым его носом.