Я
подступил к обитому железными полосами сундуку, в котором
вполне мог уместиться взрослый человек, убрал в него футляр с
пистолями и большую часть денег, наискось уложил мушкет.
Затем опустил крышку, запер массивным навесным замком и
прошелся по комнате. Оценил камин, на полке которого лежали
всякие милые безделушки, встал у окна. Вид из мансарды
открывался на море крыш с коричневой и блекло-оранжевой
черепицей, слуховыми оконцами и закопченными печными трубами;
вдалеке между домами будто бы даже проглядывала гладь реки,
но могло и показаться.
Окончательно стемнеть на улице еще не
успело, поэтому я спустился на первый этаж и постучался в
квартиру хозяина. Тот бегло говорил на североимперском
и доступно объяснил, как пройти к городским термам, а вот
после вопроса об аптеке явственно замялся.
—
Ближайшая прямо по улице, магистр, — сообщил он после долгой
паузы, — но не советую идти напрямик. По пути будет квартал
мясников, за порядком там присматривают подмастерья, а они
школяров не жалуют. Уже смеркается, боюсь, могут не
разобраться и поколотить.
—
Куда еще вечерами лучше не ходить? — с усмешкой
поинтересовался я.
Как выяснилось, таких мест в
Рёгенмаре имелось с избытком. В
Стюгоре чужаков гоняла частная охрана, а в
Нистадде, населенном городской беднотой, грабители
могли обобрать до нитки даже при свете дня. Старый город в
этом отношении оказался вполне безопасен, поскольку службу
там несли и квартальные городовые, и цеховая стража. Но не
обошлось и без ложки дегтя: отношения между бюргерами и школярами
оставляли желать лучшего; стычки и драки на этой почве
случались по нескольку раз на дню.
Под конец беседы я вручил хозяину
медный фердинг и попросил принести в комнату
дров, а сам отправился на поиски аптеки. Мудрым советом
пренебрегать не стал и немного покрутился по округе, зато и
добрался до заведения с вывеской в форме ступки и пестика без
приключений.
Морщинистый лекарь поначалу неплохо
понимал меня, осмотрел загноившиеся ссадины на запястьях и
продал баночку с каким-то травяным бальзамом, но стоило только
поинтересоваться корнем мандрагоры, моментально позабыл
североимперский. Вопрос о зелье, используемом ведьмами
и алхимиками, напугал старика так сильно, что больше из него
не удалось вытянуть ни единого внятного слова.