Плюнув, я двинулся прямиком к
набережной Ливы. На улице быстро темнело, всюду
подмастерья и приказчики закрывались ставни лавок и уносили с
улиц раскладные прилавки. Люди разбредались по трактирам и
кабакам; кое-где прямо под навесами жарили на открытом огне
свиные ребрышки, варили в пузатых чанах рыбную похлебку и
подогревали глёг.
От
запаха еды рот наполнился слюной; я купил лепешку с мясной
нарезкой и отправился на поиски терм. Под вечер похолодало,
потянуло стылостью, задул свежий ветерок. Меня начало
знобить, но долго блуждать в поисках купален не пришлось. Уже минут
через десять я вышел на высокий берег Ливы и
увидел приземистое здание терм, фасад которого был облицован
потемневшим за века мрамором.
На
входе пришлось раскошелиться на не столь уж и скромный сбор,
да еще доплатить за право воспользоваться одной из малых
купален. Одежду и вещи принял на хранение служитель
гардероба; оставлять на его попечение я не стал лишь магический
жезл и кошель. В одной рубахе прошлепал босыми ступнями по
неожиданно теплому мраморному полу, спустился в термы и сразу
оказался окутан теплым влажным воздухом. В затянутом клубами
пара зале хватало явившихся сюда по окончании рабочего дня
горожан; кто-то намыливался на лавках, кто-то плескался в общих
ваннах.
Смотритель принял резной деревянный
жетон, выдал кусок мыла и разрешил пройти в малые купальни.
Там тоже хватало посетителей, но в одном из помещений со сводчатым
потолком отыскалась пустая ванна в форме восьмиконечной
звезды. На лучах вода едва доходила до середины щиколотки,
дальше глубина постепенно увеличивалась и в центре человека
скрывало с головой.
Я
стянул рубаху, осмотрел тело и вполголоса помянул святые
небеса. По животу расползлись фиолетово-черные пятна синяков,
запястья и лодыжки были окольцованы полосами воспаленной
кожи. С шеей, судя по ощущениям, дела обстояли ничуть не
лучшим образом, да еще отбитые внутренности беспрестанно
ныли, даром что кровь из мочи пропала уже на второй день
после побоев.
Миг я стоял в ванне, затем улегся на
удобное каменное ложе и по шею погрузился в теплую воду.
Накатила блаженная расслабленность и умиротворение, как-то даже
меньше стала саднить ободранная веревками кожа. Но счастье
мимолетно, не стал исключением и сегодняшний день.