Анара аккуратно потрогала монеты, перевернула одну из них:
— Это еще при старом императоре
чеканили. Лет пятьдесят назад.
— А ключи? — спросила я.
— Может, от погреба? Или от чердачных сундуков.
На чердаке и правда стояли сундуки, но выглядели они ветхими и
жутко пыльными. Я сама, по своей воле, не стала бы проверять,
подходят к ним ключи или нет.
Кольцо я примерила — оказалось велико для безымянного пальца,
соскользнуло с него. Зато подошло для среднего, чем я и
воспользовалась, надев на него кольцо ради шутки.
Мы перебрали все вещи еще раз. Ни карт, ни писем, ни
драгоценностей.
Анара вздохнула:
— Хоть монеты. У мельника на муку обменяем. Или у мясника мясо
купим.
Сундучок поставили на полку — вдруг пригодится. Ключи решили
проверить позже. Кольцо я, сняв с пальца, спрятала в шкатулку с
пуговицами.
Что ж, хоть что-то. Те же монеты помогут нам продержаться еще
несколько недель. О том, что будет потом, например, морозной зимой,
я старалась не думать. Тут попробуй проживи хотя бы сутки.
Да и вообще, может, я решусь и выйду за одного из сыновей
барона. Вот тогда точно не нужно будет заботиться о выживании
зимой.
Поели мы тушеные овощи, запили их водой и разошлись по
спальням.
Еды оставалось всего ничего, на одних овощах не проживешь.
И Анара во время ужина сообщила, что собирается завтра с утра к
мельнику – за мукой. Надо было купить сразу пару мешков.
Подмастерье мельника за медяшку доставит их прямо к нам сюда, к
ступенькам дома. Ну и заодно Анару довезет. Все экономия времени и
сил.
С этими мыслями я и легла спать. Спала без снов, проснулась
утром, потянулась, вспомнила: Анары дома нет. Она должна была выйти
к мельнику еще до рассвета, чтобы ближе к обеду вернуться.
Мельница здесь была одна на всю округа, находилась в семи-восьми
километрах от нашего дома и снабжала мукой всю округу. Мельник,
старик с седыми волосами и угрюмым выражением лица, работал там то
ли тридцать, то ли сорок лет. Поговаривали, он помнил по именам и
«в лицо» каждого, кто когда-то покупал у него муку.
Без Анары я чувствовала себя беспомощной, как ребенок,
оставшийся в темной комнате. Кухня, обычно наполненная ее ворчанием
и звоном посуды, теперь казалась огромной и пустой. Я бродила между
стола и печи, не зная, за что взяться первой. Мои руки дрожали,
когда я пыталась поднять ведро с водой — оно выскользнуло и
грохнулось на пол, обдав меня брызгами. «Черт, — прошептала я, —
как же она всё успевает?»