— Я ещё не решил, — честно признался я.
Аббат улыбнулся.
— Хороший ответ. Решения придут со временем. А пока... — он
передвинул короля, объявляя мат, — учись. Играй. Живи.
***
Дни сливались в недели, недели — в месяцы. Я учился, работал,
играл в шахматы. Деревня стала казаться дальше, хотя физически я
возвращался туда каждые несколько дней. Отец гордился мной, мать
радовалась моим успехам.
Однажды, когда я переводил простой текст, аббат положил передо
мной новую книгу.
— Это «История Британии», — сказал он. — Написана монахом
Гильдой на латыни. Думаю, тебе будет интересно. Я открыл страницы,
и мир вокруг перестал существовать. Слова, которые ещё недавно были
непонятными, теперь складывались в предложения, в истории, в
знания. Я читал о королях, о битвах, о падении Рима. И вдруг
осознал: я больше не чужой в этом времени. Я стал его частью. Но
вместе с этим пришло и другое понимание. Викинги не остановятся. Их
набеги будут продолжаться, и рано или поздно они дойдут до нашей
деревни. И когда это случится, мне придётся сделать выбор — бежать
или сражаться.
Я закрыл книгу и посмотрел в окно. Закатное солнце окрашивало
стены монастыря в золотые тона. Где-то там, за горизонтом, уже
плыли их корабли. Но сейчас, в этот момент, у меня было нечто
ценное — знания. И я был готов использовать их.
— Спасибо, — сказал я аббату.
Он кивнул, понимая без слов. Затем достал шахматную доску.
— Сыграем?
— Сыграем, — улыбнулся я.
Игра началась. Аббат внезапно спросил:
— Ты знаешь, что такое электричество? — его вопрос повис в
воздухе.
Я замер. Сердце колотилось так, будто пыталось вырваться из
груди. Аббат сидел напротив, его голубые глаза изучали меня с
невозмутимым спокойствием. Шахматная доска, между нами, вдруг
показалась полем боя, а его вопрос — выстрелом в упор.
— Электричество? — переспросил я, стараясь, чтобы голос не
дрожал. — Откуда ты знаешь это слово?
Колум улыбнулся, как будто говорил о погоде.
— Ты сам его произнёс, Бран. Вчера, после обеда. Ты заснул на
лавке в трапезной и бормотал что-то о «проводах», «генераторах» и
«электричестве». Ледяная волна прокатилась по спине. Я разговаривал
во сне. И не просто бормотал — я говорил о вещах, которых не должно
было быть в этом времени.
— Я… наверное, бредил, — пробормотал я, опуская взгляд на
шахматную доску. — После той убоины могло и не такое
присниться.