Безусловно, генералы и полковник согласились поучаствовать в
разработке плана, который я уже, в принципе, разработал. Оставались
частности: где и как начать копать, по сути, даже проходы под
землёй. Не думаю, что они вдруг преобразились, поверили мне.
Нет, тут другая психология. Генералам претит стоять и ничего не
делать. Командующий... Не будем о нем... А тут я предлагаю хоть
что-то, пусть и в качестве развлечений.
Предлагаемый мной план, я в этом более чем уверен, сочли бы
сущим прожектёрством, если бы я его предлагал в самом начале осады
крепости Силистрия. Тогда ещё казалось, что русская армия возьмёт
крепость походя и устремится уже прямиком через перевалы Шипки на
Варну, ну и дальше на Константинополь.
Сейчас, когда наступил кризис командования, когда наступил
кризис идей, когда русская армия санитарными потерями теряет в день
до восьми десятков солдат и офицеров... все командиры, которые ещё
окончательно не отчаялись, хотят зацепиться хотя бы за какую-то
соломинку. Я же, по моему скромному мнению, предлагаю им не
соломинку, а вполне прочный канат.
— Извольте пройти на стрельбище. Я хотел бы показать, на что
именно способны мои бойцы. Сразу говорю, что взамен я хотел бы,
может не сейчас, но в будущем, всех своих воинов легализовать хотя
бы по казачеству. А то... башибузуки без роду и племени. И в этом я
жду от вас поддержки, — сказал я, увлекая своих гостей на
полигон.
Может быть, и зря Тарас и архитектор Александр Садовой решили
сделать полноценный, по современным меркам даже слишком продвинутый
полигон, чтобы он по большей части скрывался от глаз посторонних.
Да, нельзя показывать наши тактики врагу, а также демонстрировать
те умения, возможности, которыми мы обладаем. С другой стороны,
командование не видело и не знает, на что мы способны, потому и
всячески затирает, не даёт действовать.
— Для начала, господа, я хотел бы, чтобы вы взглянули на те
винтовки, штуцера, коими пользуются в моём полку, — сказал я и
подал знак Мирону, чтобы он принёс все образцы нашего оружия,
кроме, правда, одной винтовки.
Я объяснял принцип унитарного патрона, сам стрелял и давал
пострелять генералам и полковнику. Правду говорят, что мужчина
никогда не выходит из детского возраста, даже с приобретением
морщин. Офицеры были словно те пацаны, дорвавшиеся до уникальных
игрушек, которых ни у кого не то что во дворе, во всём городе,
нет.