Намекает, что перед уходом на фронт она мне спокойно поспать не
даст. А я могу быть не в той кондиции. Да я и не против, обеими
руками за. И не только этими частями тела. Я человек достаточно
прямой, потому после обследования Лизы Пироговым напрямую спросил у
Николая Ивановича, можно ли мне исполнять свои супружеские
обязанности. Ответ был: «Можно, но осторожно».
В связи с последними событиями Лиза ощущала недомогание. Но,
слава Богу, всё обошлось.
— И всё же, Алексей Петрович, не будет ли вам много славы? —
спросил Лопухин.
— Вы о том, что обо мне написали в Петербургских ведомостях? —
догадался я, к чему клонит жандарм.
— В том числе. А ещё я уже отправил доклад графу Орлову, как вы
ловко справились с английским шпионом, — сказал полковник.
Я лишь усмехнулся. Пакет, который был отправлен Лопухиным, был
ловко вскрыт моими людьми, переписан и доставлен мне. Должен же я
знать, что пишет ещё недавно бывший мне неприятелем полковник.
Может те бумаги, что мы с ним составляли все же фикция, а Лопухин
все равно ведет свою игру против меня.
Жизнь по принципу «доверяй, но проверяй» — наверное, единственно
правильная. Однако, это единственное правило, которое я не хочу
использовать в отношении жены. Нет для того повода. Да и должна
быть у каждого человека в жизни своя отдушина. Свой тыл. Домик, в
котором можно спрятаться от всех невзгод, напитаться силами, чтобы
продолжить свою борьбу.
В докладе том, к моему удивлению, была похвала и почти правдивое
изложение того, какой я молодец. Наверное, это моё упущение, что
более чем за четыре года знакомства я только сейчас нашёл общий
язык и точки соприкосновения с губернским жандармом. А нужно было
вот так, в русской традиции, пару раз напиться и высказать друг
другу все обиды. Для общего дела это было бы полезно. Ну да лучше
поздно, чем никогда.
— Господа, дамы, позвольте сказать мне! — со своего стула
привстал полковник Новгородского пехотного полка Пётр Евграфович
Нижегородский. — Не думал, господа, милые дамы, что встречу здесь
столь неравнодушных людей, кои уже воюют с супостатом. То, что вы
делаете — великое начинание. За вас!
Нижегородский залпом махнул рюмку водки и лихо подхватил на
вилку солёный груздь. Выпили и мы. Лишь Елизавета Дмитриевна
украдкой, но так, чтобы было заметно только мне, с укоризной
посмотрела, как очередная порция прозрачной, как слеза, водки
отправляется в мой организм. Волнуется, что буду не в состоянии
предаться утехам любви? Зря.