Море камней и льда... Море – это такое большое озеро из соленой
воды, которое раскинулось от берега и прямо до неба, проходящие
сказители так говорили. А если там не вода, а сплошь камни да лед?
Значит, это зима, вся вода застыла, и из ледяных глыб торчат скалы.
Или это крошечная каморка в огромном замке, в которой только и
есть, что стены из камней да лютый холод?
Пылает в огне вода. Как это может быть? Водой огонь тушат. Не
бывает так, чтобы вода горела. Но я все же растопил льды в моем
каменном море, увидал бесконечные волны, а потом поджег их так, как
прежде поджег свои сарай и дом. Я вновь увидел красочные языки
пламени, что вздымались к небу, окрашивая его в багрянец,
почувствовал ярый жар, что опалял кожу и согревал кости. Подымались
серые хлопья пепла, их подхватывал неугомонный ветер и швырял в
лица людей.
Ветер из пепла и стали. Пепельный ветер я видел как будто
воочию, а как в нем может быть сталь? Она же тяжелая. А потом
вспомнил ножи Колтая, что летали и жалили, как взбешенные осы. За
клубами пепла не разглядеть их блеска. Я закрыл глаза, чтоб не
ослепнуть от серых облаков, и почуял порыв ветра на щеке от
пролетевшего мимо ножа, вспыхнувшую и тут же умолкшую боль в ухе,
по которому чиркнуло лезвие.
Стирает жизнь навсегда. Море еще пылало, в огне плавились камни,
бурлила вода, горел сам воздух, клубы пепла заволокли всё от земли
до неба. Исчезли городские стены, дома с соломенными крышами,
зеленые поля, пастбища, реки, дороги, леса. Исчез даже я. Осталась
лишь серая мгла, непроглядная, как ночь.
Я открыл глаза и шумно вдохнул. Я жив. Я есть. И это было
magnifice! Великолепно!
Мои спина и ноги упирались в противоположные стены, камень еще
холодил кожу, но я не мерз. И живот больше не болел. Даже кровь
внутри меня бежала как-то иначе – легко и в то же время
яростно.
Что-то изменилось во мне, но я пока не знал, что именно. Если бы
не стены, я выскочил бы в поле и мчался бы, пока не закончатся
силы.
Потянулся к кувшину и выхлебал с треть воды. Наверное, зря. Кто
знает, сколько мне тут сидеть? Может, день-другой, а может, и всю
неделю. И кто знает, сколько я уже здесь просидел!
Скорее всего, я мог снова нырнуть туда, в отчимовы слова, снова
ощутить и тот жгучий холод, и жар пылающего моря, и липкость серого
пепла… Но я не хотел. Там, внутри, не страшно, просто слишком много
всего. Как после самого развеселого деревенского праздника, когда
обожрешься вкуснейшими пирогами и обопьешься сладкой медовицей, на
другой день хочется тишины и простой кашицы на воде.