Сколько я так в камере просидел, не знаю. Счёт времени потерял.
Пить хочется, сил нет. Губы потрескались, коркой покрылись. Чуть
шевельнёшь — лопаются. И темнота. То ли глаза от голодухи и побоев
ничего не видят, то ли просто тюремная тьма. Жутко мне стало, чего
уж там.
Помню, как-то нам экскурсовод в Петропавловской крепости
доказывал, что всё чинно-благородно было в царские времена. Никто
узников не пытал, кормили-поили, разве только гулять не выпускали…
Ага. Посидел бы тут, сразу узнал, какой бывает обед по
расписанию.
А вот и бред начался… В темноте появилась ослепительная
вертикальная полоса. Дверь открылась, вошла наша эльвийка, с
которой мы в Петербург приехали — пресветлая Иллариэль. В руке
фонарь небольшой на петле, в одну свечу, эльвийка его внесла и на
пол поставила. Дверь закрылась за её спиной.
Иллариэль подошла ко мне — да тут и идти-то некуда — сделала
шажок, остановилась. Говорит:
— Это не бред, мальчик. Встань, мне неудобно смотреть на
тебя.
Приподнялся я, она руку протянула, лоб мне потрогала. Настоящая
рука, тёплая. Живая!
Пощупала эльвийка мне лоб, прямо как мамаша, выпрямилась:
— Я велела тебе сидеть в гостинице!
— Я…
— Я велела сидеть и не высовываться! — оборвала она. Сама злая,
глаза сверкают в полутьме, как у совы. — Зачем ты пошёл в Летний
сад?
Ответить мне опять не дала, говорит, уже тише:
— У нас мало времени. Слушай внимательно. Я поговорила с
Эннариэль. Она меня ненавидит, но мы одна семья. Я попросила, она
обещала тебе помочь.
— Почему? — спрашиваю. — Зачем я вам нужен? Мы, полукровки, для
вас пыль под ногами. Расходный материал.
Эльвийка вздохнула.
— Ты до сих пор ничего не понял? Я делаю это ради твоего отца. Я
обещала позаботиться о тебе.
Ничего себе! Она обещала. Хороша забота…
— Это полицмейстеру что ли, Ивану Витальевичу, обещали?
Любовнику вашей подруги? Спасибо, позаботились!
Пресветлая Иллариэль брови подняла, посмотрела, как на
дурачка.
— Моя подруга тебе сказала, что ты её сын?
— Нет, но я и так догадался, — отвечаю.
Нет, ну ясное дело, прямо мне ничего не сказали. Но что тут
понимать? Так намекнули, что дальше некуда. Куда уж яснее.
— Бедняжка… — тихо произнесла эльвийка. — Она была верной до
конца…
Взглянула на меня, глаза блеснули:
— Нет, моя подруга, та, которую ты знал как хозяйку Дома
невинных лилий, не была твоей матерью.