Ну, офицеры обрадовались, зашумели. Сейчас в снегу валять будем,
ага.
Джеймс Лоу бормочет, а сам весь красный:
— Господин офицер, я всё объяснить. Потом. Приходите сегодня
вечер…
Лоу вытащил из кармана визитку, быстро написал карандашиком:
— Вот мой визитка. Я написал, где идти.
За моей спиной захмыкали:
— Фу.
— Фу. Трус.
— Какое ничтожество.
Взял я визитную карточку, сунул в кармашек фрака.
— Хорошо, господин Лоу. Я приду. Но и вы приходите. Если
опоздаете, я вам уши на ходу отрежу.
Это я папашу Дюма вспомнил, как там в книжке про мушкетёров
д’Артаньян грозился. Кажется, Портосу.
— Молодец! — меня похлопали по плечу.
— Так ему!
— Молодцом, штафирка!
— Нет, не штафирка, сказано же — офицер! — возразил кто-то.
— А может, дуэль? Господа, они же будут драться?
— Я буду секундантом! — тут же вылез один.
— Нет, я.
— Господа, я первый вызвался! — и ко мне: — Разрешите
представиться, корнет Орлов. Не откажите…
И руку тянет — пожать.
Я повернулся к этой блестящей компании, протянул руку,
отвечаю:
— Позвольте представиться, Дмитрий Найдёнов. Офицер полиции,
сыскной отдел.
Никогда не видел, чтобы люди так быстро перестали улыбаться.
Все как-то увяли, отшагнули назад, отвернулись. Корнет Орлов
отдёрнул руку, сделал вид, что просто хотел почесаться.
Попятились господа благородные офицеры, развернулись, смотрю —
вот и нет уже никого. Желающих не нашлось идти в секунданты к
полицейскому.
***
— Эй, есть кто-нибудь? — я пошарил в кармане и вытащил визитную
карточку. Прочитал ещё раз. «Джеймс Лоу, эсквайр, ф. „Стивенсон и
сыновья“, бла-бла-бла…
Внизу приписка карандашиком: «Музей при мастерских института
путей с. я».
Не понял я сначала — какой такой музей при мастерских? Потом до
меня дошло — это же мастерские при институте. Так раньше универ
называли — институт. А «путей с. я» — путей сообщения. Опять же,
понятно. Не сразу, но дошло — институт железнодорожного транспорта,
вот это что.
При этом институте имеются мастерские, а при мастерских что?
Правильно, музей! О как.
Технический музей оказался на задворках учебного корпуса. Пришёл
я — уже темно, погода самая мерзкая. Огляделся вокруг — нет никого.
Темнота, двери в мастерские закрыты на висячий замок. Ветер,
сырость, холодина. И ни души кругом, хоть караул кричи.
Хотел я пораньше прийти, чтобы первым быть, раньше англичанина,
да задержали меня. Никак пораньше не получилось.